— Как мило с его…
— За вами присматривает мисс Галлант, — отрезал граф, не опуская «Таймс», — Я вас только терплю.
Глаза девушки наполнились слезами.
— Мама говорила, ты будешь нам рад… ведь больше никого у тебя нет!
Тяжелая газета хлопнула по столу. Александра на всякий случай решила не вмешиваться: очевидно, за этим коротким обменом репликами скрывалось нечто большее, чем просто слова.
— Перемены всегда даются нелегко, — произнесла она так кротко, как сумела.
С минуту лорд Килкерн молча смотрел на нее. Желание дать выход гневу боролось в нем с требованиями элементарной вежливости.
— Мисс Галлант права, — наконец сказал он и поднялся. — Прошу извинить меня.
Он ушел, по пятам преследуемый невозмутимым Уимблом…
— Боже, какое счастье! — прошептала Роза, когда дверь за ними закрылась.
— Да, человек он… резковатый, — рассеянно согласилась Александра, размышляя над тем, что так взбесило графа. Неужели случайная фраза о том, что у него больше никого нет? Как это — никого? И как же тогда все эти слухи о кутежах с дамами полусвета?
— Он просто ужасен! — затараторила Роза. — Я думала, вы с порога покинете нас! Знаете, он в первый же день уволил мисс Брукхоллоу, а ведь она служила у нас целый год! Те, что приходили после нее, были несносны!
— Чем же?
— Старые, сморщенные и злые. Но они не долго меня мучили — стоило им сказать слово не к месту, и кузен Люсьен начинал ругаться такими словами, что они немедленно требовали расчет. Мне ничуточки не жаль, что их больше нет.
Александра помолчала, обдумывая так охотно и непосредственно выданную информацию.
— Ладно, все в прошлом, — согласилась она, — отныне дела пойдут иначе.
— Так вы остаетесь? — Хороший вопрос.
— Остаюсь… пока, — ответила она осторожно.
— Слава Богу! — воскликнула Роза.
— Что ж, закончим завтрак, поднимемся к вашей матушке пожелать ей доброго утра… — Александра запнулась, глянув на оборки и перья, — а потом займемся делом.
Люсьен вытянул рапиру из внушительной, черного дерева трости и внимательно осмотрел ее, потом поднял глаза на счастливого обладателя оружия.
— Этим можно разве что поцарапать, Добнер.
— Перестань, Килкерн! Согласись, ты держишь в руках шедевр.
Короткие толстые пальцы потянулись к рапире, но Люсьен быстро ее отдернул. Он не позволял себе срывать раздражение на домашних, но, однако, правило не распространялось на друзей.
— Такой шедевр может однажды надоесть владельцу до смерти — прости мой сухой английский юмор. Я предпочитаю клинок короче, зато крепче.
