Вообще ему хорошо объяснили права слепого. На всякий случай, вдруг ему лечение не поможет.
Сейчас в нем после пережитого у Иры, вина, бега, сонливости просыпалась какая-то грубая и слепая сила. Она разворачивала плечи, наливала мускулы, тяжелила кулаки. Хорошо бы завернуть сейчас этому Саше руку за спину и давить, давить, пока не начнет он кричать дурным голосом, а потом отпустить, и дать вздохнуть, и тут же легонько, шутя двинуть ему в солнечное сплетение.
Наверное, он тоже кое-что умеет, все-таки циркач… Но он не знает правил слепого.
Мишка даже сглотнул горько-соленую слюну, четко и ясно поняв, что ему надо делать. Не умирать же, черт возьми, когда они все живые. И разгуливают ночью и на такси разъезжают. Мишка длинно выругался, отломал гвоздистую доску от забора и пошел в ночь…
Саша вернулся в гостиницу, а в номере у них сидела худенькая измученная женщина.
– Ну, вот, один нашелся! – сказала Марта. – Значит, где-то есть и другой… Это мама Миши Катаева, – пояснила она Саше.
Саша хотел сказать, что он не видел Мишки, но женщина вся засветилась, вскочила и сказала, что, слава богу, значит, и Мишенька уже дома, она это чувствует. И пусть ее простят за беспокойство.
– Проводи, – тихо сказала Марта Саше.
Женщина стала сопротивляться, но Марта прикрикнула на нее.
Саша едва поспевал за Мариной.
– Дайте мне руку, – сказал ей Саша.
– Что ты! – засмеялась Марина. – Я не умею ходить за руку! Ты, пожалуйста, вернись… А то потом мне придется идти тебя провожать… Так и будем…
Он ей мешал. Он мешал ей думать о сыне. О том, что тот уже дома и завис над перилами балкона, дожидаючись… «Ну, ты даешь, мам… – скажет он ей. – Я уже в милицию хотел звонить».
«И я хотела», – скажет она. И они уткнутся друг в друга лбами и запричитают: «Мирись, мирись, мирись и больше не дерись, если будешь драться…» Марина тихонько засмеялась.
– Что вы говорите? – спросил Саша.
– Ах ты, господи! – в сердцах сказала Марина. – Иди же ты домой!
Саша остановился. Было в голосе этой маленькой женщины что-то… Какое-то неприятие его, она даже на секунду стала похожа на Оксану Михайловну, когда та сказала ему. «Ненавижу дураков! Ненавижу!»
Он действительно дурак… Он сегодня все время навязывается… Всем… Его гонят, а он идет…
Что это с ним? Он ничего не понимает… Он как слепой среди зрячих… Он натыкается на людей, точно на вкопанные стылые столбы… Но ведь безнадежно обвинять людей в том, что они у тебя на дороге… Может, это ты у них? Тогда уйди в сторону! Ты просто пень, о который разбиваются колени. Уйти с дороги просто порядочно… Слышишь? Порядочно…
