Слово «Фэнги», казалось, привело в себя Орма.
— Да, — сказал он, — понимаю. Мне лучше теперь. Адамс, спросите у этой дамы, сколько воинов она привела с собой. Что она сказала? Около пятисот? Так пусть они немедленно же нападут на Хармак. Наружные и внутренние ворота разрушены; Фэнги думают, что в дело замешан сам дьявол, и побегут сейчас же. Она может нанести им такое поражение, от которого они не оправятся много лет, но только нельзя медлить ни минуты, пока они не пришли в себя, а то мы больше напугали их, чем действительно нанесли им ущерб.
Македа внимательно выслушала его совет.
— Мне это нравится, прекрасно, — сказала она на своем древнем арабском наречии, когда я кончил переводить. — Но я должна спросить мнение моего Совета. Где мой дядя, принц Джошуа?
— Здесь, госпожа, — ответил голос из толпы, и из нее вынырнул довольно пожилой полный мужчина, сидевший на белой лошади. У него была смуглая кожа и необычайно круглые глаза, сильно навыкате. На нем была богато изукрашенная восточная одежда, поверх нее он носил кольчугу, а на голове у него был шлем с металлической сеткой, охранявший затылок и уши, что делало его похожим на дородного крестоносца раннего нормандского периода, но только без креста.
— Так это Джошуа? — сказал Орм, снова начинавший бредить. — Какой петух, не правда ли? Сержант, скажите ему, что стены Иерихона уже рухнули, так что ему не к чему трубить в свою трубу. Мне кажется, что ему в самую пору подошло бы играть на трубе.
— Что говорит твой друг? — снова спросила Македа.
Я перевел среднюю часть речи Орма, отбросив начало и конец ее, но даже это рассмешило ее, и она расхохоталась и сказала, указывая на Хармак, над которым все еще стояло облако дыма:
— Да, да, дядя Джошуа, стены Иерихона рухнули, и все дело за тем, захотите ли вы воспользоваться этим случаем. Если да, через несколько часов мы будем мертвы или на много лет избавимся от Фэнгов.
Принц Джошуа сначала поглядел на нее своими большими вытаращенными глазами, потом ответил ей низким кудахтающим голосом:
— Ты сошла с ума, Дочь Царей? Нас здесь всего пятьсот человек, а Фэнгов больше десяти тысяч. Если мы нападем на них, они съедят нас. Разве пятьсот могут сражаться против десяти тысяч?
— Сегодня утром три человека сражались с десятью тысячами и нанесли им большой урон, но эти люди не принадлежали к племени Абати, — ответила она с горькой насмешкой. Потом она обернулась к сопровождавшим ее воинам и крикнула:
