«А теперь, товарищ, ответь: ты хочешь быть на земле или под ней?» — спросил Берия, когда Маленков ушел.
Сначала Рапава решил, что неверно расслышал. Но тотчас понял, что его жизнь никогда уже не будет прежней и что ему повезет, если после этой ночи он останется жив. И он прошептал: «Мне б на земле, Хозяин».
«Молодчина! Надо найти вот такой ключ. — И Берия показал размер большим и указательным пальцами. — Ключ, похожий на тот, каким заводят часы. Он был привязан шнурком к медному кольцу. Поищи в вещах».
Знакомый серый китель висел на спинке стула. Поверх него лежали аккуратно сложенные серые брюки. Рядом стояли высокие черные сапоги с наращенными каблуками. Рапава двигался как автомат. Что за странный сон ему снится? Отец и учитель советского народа, вдохновитель и организатор победы коммунизма, вождь всего прогрессивного человечества лежит в собственных нечистотах, лишившись половины своего железного мозга, а они, точно воры, шарят в его комнате?! Тем не менее, выполняя приказ, он взялся за китель, а Берия со сноровкой старого чекиста занялся письменным столом: вытаскивал ящики, опорожнял их, просматривал содержимое, швырял все обратно и вставлял ящики в пазы.
Ни в кителе, ни в брюках ничего не оказалось, кроме грязного носового платка с засохшей мокротой. К этому времени глаза Рапавы привыкли к полутьме и он мог уже как следует оглядеться. На одной из стен висел шелковый китайский ковер, изображавший тигра. На другой — и это было совсем уж странно — Сталин разместил фотографии детей. Главным образом совсем маленьких. Даже и не фотографии, а вырезки из журналов и газет. Их было дюжины две.
«Ничего?»
«Нет, Хозяин».
«Обыщи диван».
Они положили Сталина вдоль диванчика и сложили ему руки на животе — такое было впечатление, будто старик спит. Он тяжело, с хрипом дышал. Вблизи он не походил на свои изображения. Лицо было мясистое, в красных пятнах, испещренное оспинами. Усы и брови седые. Волосы такие редкие, что под ними просвечивала кожа. Рапава наклонился над ним — ну и вонища, точно он уже разлагается! — и просунул руку между подушками и спинкой. Он прощупал всю щель пальцами — сначала влево, к ногам Генсека, потом вправо, к голове. Пальцы почувствовали что-то твердое, и Рапаве пришлось поднатужиться, чтобы вытащить этот предмет, для чего он легонько уперся в грудь Сталина.
И тут произошло нечто страшное, жуткое. Только Рапава вытащил ключ и шепотом позвал Хозяина, как вдруг Генсек застонал и открыл глаза, желтые глаза зверя, полные страха и ярости. Даже у Берии задрожал голос при виде этих глаз. Сталин продолжал неподвижно лежать, только из горла вырвался надсадный рык. Берия нерешительно шагнул ближе, всмотрелся в его черты, затем провел рукой перед его глазами. И решился. Взял у Рапавы ключ и покачал его на шнурке перед лицом Сталина. Желтые глаза впились в ключ и проследили за его перемещениями. Теперь уже с улыбкой Берия медленно повращал ключ по кругу, затем вдруг схватил его, зажал в ладони и показал Сталину кулак.
