— А Белза дома?
— Дома, — мстительным каким-то тоном сказала Асенефа.
Мария помялась немного.
— Можно его?..
— Нельзя.
Как отрубила.
Все, мой он теперь. Ради этого стоило и Белзу потерять.
— Почему же? — спросила Мария.
Скандала, сучка, хочешь. Чтобы из-за мужика я тебе в рожу вцепилась — вот чего ты хочешь. А не будет тебе никакого скандала. А будет тебе по грудям и в поддых.
— Он мертв, — сказала Асенефа. — Умер Белза.
Чугунной гирей в грудь Марии ударили эти слова. Она поверила сразу. Ничего не сказала, аккуратно положила трубку на рычаг.
И Асенефа трубку положила. Стояла возле телефона и улыбалась.
...На ко-го ты ме-ня по-ки-и...
Со стены мутно глядел огнем осиянный лик Джима Моррисона. Слушал мариин вой.
Не одобрял.
Утопая в снегу, идет Марта по городу. Белобрыса Марта, коренаста Марта, обременена сыном Марта. От первой любви, в семнадцать лет рожденный, скоро догонит в росте непутевую свою, юную свою мать.
Утром ей Мария позвонила, стучала зубами о телефонную трубку, рыдала, насилу разобрать, чего хотела. А разобрав, так и обмерла. Умер. Ее, Марты, нелегкой жизни утешение.
А она сильная женщина. До чего губительно это для бабы — сильной быть.
Повесила трубку, не стала Марию утешать — что без толку время тратить. Найдется кому Марию утешить. Ей, Марте, перво-наперво надо не сопли этой бляди вытирать. Перво-наперво денег достать надо. Похороны — вещь дорогая.
Ну, кольцо обручальное, от матери досталось. Марте не пригодится, не выйдет замуж Марта, некогда ей — работа да ребенок всю ее съели, все косточки обглодали. Дубленка еще есть хорошая, из гуманитарной помощи. Продать. Все равно Марте мала, сыну велика, да и покрой девичий. Но на все время надо.
А тело, Мария сказала, так у Асенефы и лежит. Стервятницей сидит египтянка над Белзой, даже в морг отдать не хочет. Так и разложится ведь Белза в постели, глядишь, и хоронить будет нечего.
Да и какая Асенефа египтянка? Только и древнего в ней, что имя. Разве ж знала простая вологодская бабушка, когда понесла внучку регистрировать (родителям некогда было, родители лес валили, деньги зарабатывали, а леса в Кадуе знатнейшие, знатнее ливанских кедров), разве ведала простодушная старушка, выбирая девочке из православных святцев имя, что оно означает «посвященная Нейт»?
Нейт — ночь.
Вошла, распростерла руки, перья черные свесились с локтей и плеч до пола, тщательно намытого хозяйственной Асенефой. Прекрасна ликом Ночь, печальна, безжалостна Ночь.
