Когда дети скрылись за деревьями, Руди взглянул на зеленый склон холма, на серебристый ручей с берегами, густо поросшими зеленью, и на темный лес, начинавшийся чуть дальше.
«Там, где деревья растут густо...» — говорили ребятишки. Именно там некоторые из них видели Лесного Страшилу.
* * *
Почти час ушел у молодого мага на то, чтобы добраться до тех деревьев. Пробираясь по берегу ручья, Руди принялся вызывать скрывающие чары. Этому искусству он научился у Ингольда, которого не без причины называл Человеком-Невидимкой. Три года назад первые отряды Белых Всадников появились в долине Бурой Реки, охотясь на оленей и мамонтов, которых холод согнал с высокогорных равнин. На заброшенных землях до сих пор можно было наткнуться на их Священные Круги. Мысль о том, чтобы сделаться гонцом, несущим послание боли загадочным Праотцам племени, вызывало у Руди неподдельный страх.
Олени, пасшиеся неподалеку, поднимали голову и смотрели на него, когда он проходил мимо, но благодаря магической иллюзии принимали колдуна за своего безобидного собрата. Завидев чуть поодаль саблезуба, гревшегося на солнце, Руди тотчас изменил заклятье: «Я — тоже саблезуб, но маленький и безобидный, и, конечно, не представляю никакой угрозы...» Гигантское мощное животное растерянно заморгало и вновь погрузилось в дрему, почти невидимое на золотисто-серых камнях.
Ветер с гор дохнул ледниковым холодом. Руди содрогнулся.
Осторожно, как охотник, он шел вдоль деревьев, читая на земле знакомые отпечатки: следы оленей, кроликов, дикобразов, волков, куниц и росомах. На стволе дерева он увидел отметины когтей пещерного медведя, — выше человеческого роста. При виде отпечатков дуиков, Руди вспомнил о несчастной самочке, гадая, удалось ли ей добраться до своих. Пару раз ему попадались и какие-то странные следы: кролик, прыгавший так, как не стал бы прыгать никакой кролик, будь он в своем уме, и еще отпечатки гигантской росомахи, с которой Руди очень не хотелось бы встретиться вживую.
Но ничего похожего на Лесного Страшилу.
Солнце уже понемногу клонилось к белоснежной вершине горы. Смолкла птичья перекличка, и тишина опустилась на землю, нарушаемая лишь шорохом ветра в ветвях. Злость на Фаргина Гроува отступила вместе с мелкими повседневными заботами Убежища. Руди понемногу расслабился, как и всякий раз, когда выходил в одиночку на прогулку в долину в поисках целебных трав или минералов.
Он был жив, он был магом. Минальда любила его. Разве что-то еще имело значение?
