— Владения моего племени лежат у подножия Зачарованной Горы, между Ночной Рекой и рощами Проклятых Земель, а к северу — до Большого Льда. — Ледяной Сокол снял перевязь с мечом в ножнах, ни на миг не выпуская оружие из виду, и скинул плащ, куртку и длинный серый башлык, при этом все время держа правую руку свободной. — И никогда на этих землях за все те годы я ничего не слышал о сланче.
Комната гвардейцев была освещена лишь несколькими световыми кристаллами. Большую часть этих молочно-белых полиэдров Гнифт установил в тренировочном зале, где в свободное время могли заниматься как гвардейцы, так и телохранители вельмож и их сыновья.
Новая смена готовилась заступать на дежурство, и свет поблескивал на стальных пряжках и амуниции; жутковатые тени таились во тьме, а на другом конце длинной комнаты кто-то захохотал, слушая, как капитал Мелантрис зло и точно изображает Фаргина Гроува.
Со вздохом Руди привалился к стене рядом с очагом.
— А ты когда-нибудь ездил на Север, в Земли Льда?
Юный воин недоуменно приподнял снежно-белые брови.
— Жизнь в племенах и без того трудна, — промолвил он. — К чему усложнять ее еще больше, путешествуя в те края?
— Некоторые бывали там, — неожиданно заметила Сейя, пожилая женщина с коротко подстриженными седыми волосами.
— Никогда о таком не слышал.
— Хм, — пробормотал Руди. — Сланч явно арктического происхождения... По крайней мере, он появился, только когда похолодало.
— Но ведь его никогда не видели близ Земель Льда, — резонно указал Белый Всадник. Его длинные косы цвета слоновой кости с вплетенными в них высохшими костяшками пальцев с негромким перестуком упали воину на грудь, когда он пересел ближе к огню, чтобы погреть руки. Как и у прочих гвардейцев, его ладони были в мозолях, а лицо и руки — в синяках после тяжелых тренировок. Это было таким же привычным явлением, как скрип потертой кожаной перевязи или запах дыма, исходивший от одежды. — Кроме того, наши шаманы и песнопевцы никогда не упоминали ни о чем подобном. Может, сланч создал какой-нибудь злобный шаман?
— Какой еще шаман? — устало спросил Руди. — Маги Геттлсенда говорят, что эта дрянь на равнинах распространилась уже на целые мили до Зубчатых Гор. К чему какому-нибудь шаману накладывать столь... безграничные чары?
Ледяной Сокол пожал плечами. Как и все Белые Всадники, он был параноиком с рождения.
— Что до еды в холодное время, — продолжил он, счищая грязь со своего черного кожаного плаща, — когда дичь уходит, мы ели траву и корешки, насекомых и даже ящериц, если придет нужда.
