— И то верно. Где вещь?
Виктор достал заветный мешочек и вынул браслет.
Купец сел за колченогий столик, зажег настольную лампу, достал лупу и долго рассматривал браслет.
— Да, та самая вещь.
Потом посмотрел на нас с Андрюшей, втиснувшихся между окном и столом, и спросил:
— А если бы я…
— Не надо было бы этого делать, — широко улыбнулся полутяж Андрюша.
— Я так и понял.
Он подошел к шкафу, открыл его, и мы с изумлением увидели, что он совершенно пуст. Там лежал только сверток, завернутый в газету.
— Считайте.
Я прозвал этого человека ключником. С удивительной точностью он появлялся на улице Горького около полуночи и заканчивал свою прогулку с рассветом. Он словно открывал на ночь и закрывал под утро московский Бродвей.
Женя Юрист оказался человеком не простым, а прямым потомком старинного польского королевского рода. У него была одна из самых звучных восточноевропейских фамилий. Чем он занимался в свободное от фарцовки время, не знал никто. То говорил, что он художник-шрифтовик, потом вдруг стал сценаристом на студии научно-популярных фильмов. Правда, ни одной картины, поставленной по его сценарию, я не видел.
Зато он был весьма информированным человеком в отношении подпольной торговли «розочками».
Однажды днем мы обедали с ним в ресторане «Астория». По дневному времени зал был практически пуст, скучающие официанты сидели в углу за служебным столиком.
И вдруг они встрепенулись, словно кавалерийские кони, услышавшие звук трубы.
В зал вошел высокий и весьма немолодой человек, в прекрасно сшитом, песочного цвета костюме. Он опирался на дорогую трость с затейливой ручкой.
Огляделся и царственно кивнул моему соседу. Манерами он напоминал провинциального актера, играющего короля на сцене Кимрского театра.
— Он что, из треста ресторанов?
— Нет, — усмехнулся Женя, — он просто заряжает половых на всю шоколадку. Знаешь, кто это такой?
— Нет.
— Он когда-то держал весь бриллиантовый бизнес.
— А сейчас?
— В авторитете, но от дел отошел. Дает советы за большие деньги. Зовут его Леонид Миронович, крутой делец, он свое дело начал с блокадного Ленинграда.
Конечно, у Леонида Мироновича была бронь. Зелененькая бумажка, на которой написано, что предъявитель ее освобождается от военной службы как незаменимый специалист.
Леонид Миронович работал в Москонцерте администратором и по роду службы бронировал известных артистов. Конечно, в список знаменитых теноров, чтецов и представителей оригинального жанра ему ничего не стоило вписать свою фамилию, тем более что начальство высоко ценило его за пробивные способности и возможность в то не очень сытное время доставать продукты и выпивку.
