– Не знаю. Это столько раз было, я всего не помню.
– Так вот слушай. Я-то знаю, почему меня сбрасывали. В прошлом году я ездил на Красотке, а она ухитрялась так раздувать брюхо, когда ей затягивали подпругу, что потом седло сползало на бок вместе со мной.
– А у меня с ней таких неприятностей никогда не было, – съязвил Эндрю.
– У-у, сатана! – сказал Дэвид. – Она, конечно, полюбила тебя, как все тебя любят. Может, ее надоумили, кто ты такой.
– Я вслух ей читал, что про меня пишут в газетах, – сказал Эндрю.
– Ну, тогда она, наверно, брала с места в карьер, – сказал Томас Хадсон. – Вся беда в том, что Дэвид сразу сел на ту старую запаленную лошадь. Ее у нас подлечили, а скакать ей было негде, по пересеченной местности не очень-то поскачешь.
– А я, папа, не хвалюсь, что усидел бы на ней, – сказал Эндрю.
– Еще бы ты хвалился, – сказал Дэвид. Потом: – А черт тебя знает, может, и усидел бы. Конечно, усидел бы. Знаешь, Энди, как она ходила под седлом первое время! А потом я стал бояться. Боялся, как бы не напороться на луку.
– Папа, а мы поедем на подводную охоту? – спросил Эндрю.
– В большую волну не поедем.
– А кто будет решать – большая или не большая?
– Я буду решать.
– Ладно, – сказал Энди. – По-моему, волна очень большая. Папа, а Красотка все еще у тебя на ранчо? – спросил он.
– Наверно, – сказал Томас Хадсон. – Я ведь сдал ранчо в аренду.
– Сдал в аренду?
– Да. В конце прошлого года.
– Но нам можно будет туда поехать? – быстро спросил Дэвид.
– Ну, конечно. Там же есть большая хижина на берегу реки.
– Нигде мне так хорошо не было, как на твоем ранчо, – сказал Энди. – Конечно, не считая здешних мест.
– Насколько я помню, тебе больше всего нравилось в Рочестере, – поддел его Дэвид. В Рочестере Энди оставляли с нянькой на летние месяцы, когда остальные мальчики уезжали на Запад.
– Правильно. В Рочестере было замечательно.
– А помнишь, Дэви, мы вернулись домой той осенью, когда убили трех медведей, и ты стал ему рассказывать про это, и что он тебе ответил? – спросил Томас Хадсон.
– Нет, папа, такие давние вещи я плохо помню.
– Это было в буфетной, где вы, ребята, ели. Вам подали детский ужин, и ты стал ему рассказывать про медведей, и Анна сказала: «Ой, Дэви, как интересно! А дальше вы что сделали?» И вот этот вредный старикашка – ему было тогда лет пять-шесть – взял и сказал: «Тем, кого такие вещи интересуют, это, может, интересно. Но у нас в Рочестере медведи не водятся».
– Слышишь, наездник? – сказал Дэвид. – Хорош ты был тогда?
