— Не выходит! Нужна скорость, чтобы справиться с течением!
Я покрепче уцепился за поручни левой рукой, а правой навел на него «люгер».
— Я ведь действительно не шутил. Делай что приказано, не то останешься без башки.
— Тогда нам всем крышка! — завопил Пэндлбери, а когда баркас понесло в проход и он закачался, старик прыгнул на меня.
Он вцепился в мою левую руку, но я моментально отшвырнул его в сторону. Тут Даво сделал ход, стараясь отнять у меня «люгер». Я дважды выстрелил в него в упор, и венгра отбросило в стекло рубки.
Колесо словно бешеное крутанулось вбок, волна ударила в левый борт, и, едва не перевернувшись, мы почувствовали, что море сжало нас смертной хваткой и понесло в игольное ушко прохода. Я изо всех сил схватился за ближайшие поручни обеими руками — «люгер» моментально смыло водой, — и через секунду баркас изо всей силы швырнуло о каменный пирс.
Корпус треснул, как спичка, море откатило баркас назад, а затем с омерзительным чавкающим звуком — вперед, лодка встала вертикально, и я по круто накренившейся палубе соскользнул через борт в воду.
Меня выручил спасательный жилет. Я вынырнул как раз вовремя, чтобы увидеть, как баркас снова относит назад, поднимает на волну, которая с бешеной силой вонзает его в скалы, как лодка переворачивается и становится поперек прохода в бухту.
Конечно, все оказалось совсем не так, как я планировал, зато эффект получился надлежащий. По волнорезу к морю бежали люди, и на сером фоне утра отчетливо выделялись их шафрановые рясы. Конечно, им не понравится ожидающее их зрелище, но это меня не заботило. У меня было о чем подумать.
Я попал в сильный поток, отбросивший меня по огромной дуге прочь от бухты. Так меня вполне могло вынести в открытый океан, и следующей остановкой была бы Америка, но тут небеса почему-то сжалились над моим полным неприятием тамошнего климата — и течение внезапно изменило курс, швырнув меня в широкий залив, у самого подножия скал.
Я не хочу сказать, что причалил со всем комфортом. Стена зеленой, как бутылочное стекло, воды, рухнула мне на голову, погрузив в глубину. Я опускался и опускался, стараясь схватиться за соломинку, выцарапывая жизнь, как рыба, попавшаяся на крючок.
Я вынырнул в белых от пены водах, но тут другая волна погребла меня под собой. Ногой я коснулся песка или ила — по крайней мере, чего-то твердого, — и тут же стихия распластала меня по огромному валуну, обдав напоследок плавником и водорослями.
