Свалилось все это, слава богу, им на ноги, головы остались целы. Велосипедное колесо; старые роликовые коньки; вагончики от испорченной железной дороги; целая коллекция кед и адидасовских кроссовок — в основном непарных; модель танка; книги; витрина для бабочек — без единой бабочки; куски промасленной бумаги; ворох всевозможных инструментов; альбомы с гербариями — готова поклясться, что Касины; металлические коробки с крючками и блеснами; большой ящик с недрагоценными и совсем не декоративными камнями; фарфоровые обломки неизвестно чего... Я даже ощутила некоторую гордость за столь обширную палитру интересов моих детей.
Гордость за палитру оказалась моей единственной радостью. Никто любознательных детей почему-то не оценил, что, по принципу действия и противодействия, слегка уменьшило мое желание врезать этим детям по полной программе.
В четверть первого, распихав барахло куда попало, я вспомнила, что у меня назначено свидание с майором и четверть часа назад мне следовало спуститься к гаражу. Не успела я подумать, что терпение мое иссякло и завтра же призову на подмогу Рысека или даже этого майора из полиции, как заверещал проклятый мобильник.
Я нырнула на лестницу и прошептала измученно:
— Сейчас... — Потом прикрыла дверь, оставив небольшую щель. — Я совершила покушение на жизнь одной из теток, так что дайте мне возможность как-то с этим справиться. Еще минут пятнадцать. Честное слово, я спущусь. Даже с большим удовольствием!
Комментариями семейство разразилось, как только я исчезла с глаз их долой. Пока я обменивалась с майором короткими фразами, они успели развести целую дискуссию, которая отчетливо доносилась до меня.
— ..А откуда она могла знать, что для тебя это так важно? — ехидно говорила тетка Ольга. — Кто ей сказал? Да ты вечно от всего отпираешься!
— Попрошу избавить меня от подобных инсинуаций! — с достоинством парировал дядя Филипп.
— Одна жертва или две — разница небольшая, — истерично взвизгивала тетушка Иза.
— ..Необходимо все тщательно проверить, — рассуждала бабуля. — Подобных склонностей в нашей семье никогда не наблюдалось, хотя все возможно. Подозрения сильные, очень сильные...
— Есть же какие-то семейные обязательства, — в легком отчаянии бормотал дядя Игнатий. — Мы обязаны... Это наша обязанность...
Даже если...
— Даже если наша племянница — преступница, мы должны её защищать, так, что ли? — шипела тетка Иза.
— Местные преступления нас не касаются.
