Ужасающе скрипнув, буфет накренился, и с полок, звеня и грохоча, посыпалась бесчисленная стеклянная, фарфоровая и металлическая дребедень. Дверцы не выдержали напора, распахнулись и со всего размаху бабахнули о стену.
Все замерли: Бежан с Гурским — внутри, а таинственный гость — снаружи. Потом те, что были внутри, навалились на дверь, а тот, что снаружи, рванул прочь.
И хотя те, что изнутри, отличались прекрасной физической формой, тот, что снаружи, успел их опередить. Когда сыщики выскочили из дома, на улице никого не было, кроме пожилого господина с собакой. Господин глазел в направлении рынка, а собака виляла хвостом.
Бежана и Гурского уведомили, что боксеры — собаки безобидные и дружелюбные, а какой-то невежливый тип, который только что выбежал из дома, так торопился, что даже не обратил на дружелюбную собачку никакого внимания. Куда скрылся? Да во-о-он за те машины.
Возможно, сыщики даже услышали бы рев сорвавшегося с места автомобиля, да в этот момент мимо прогрохотал ночной трамвай.
— Преступник. Голову даю на отсечение, — сказал Роберт, когда они вернулись в жилище Михалины.
Бежан кивнул.
— А если нет, то уж точно один из тех, кто все знает. Черт, а ведь мебель у неё казалась такой солидной! Нужно будет кого-то здесь оставить.
— Сержант Забуй?
— Забуй. Позвони ему.
Сержант Забуй не заставил себя ждать. Бежан с Гурским забрали скромные архивы Михалины и присоединили их к макулатуре Доминика.
О, если бы, тысяча чертей, этот чердачный люк открылся вчера или сразу после моего разговора с дядей Игнатием!
Так нет же, куда там, эта дрянь дождалась, пока пройдет достаточно времени, чтобы я могла организовать убийство интригующей против меня тетки Изы. Тот факт, что я по-прежнему не имела никакого понятия, почему именно она выступает против меня, не имел значения. Подозрения выплеснулись, как лава из пробудившегося вулкана.
А люк, эта змеюка подколодная, открылся, как только тетка с дядей легли спать. В этот вечер они снова вернулись необычайно рано.
Возможно, в надежде увидеть очаровательную сценку, как меня заковывают в кандалы. Хотя, минутку, если бы люк открылся до их возвращения, возможно, оказалось бы, что я покушаюсь на жизнь бабули? Нет, глупости, люк ведь в комнате Томска, где поселились тетя Иза и дядя Филипп. При чем тут бабуля? Уж наверное, я ориентируюсь в собственном доме и знаю, где тут имеются западни...
Несусветный грохот сотряс весь дом в двадцать три часа тридцать минут. Со всех ног я ринулась наверх, полная самых дурных предчувствий.
