И он снова подумал о Корниксе. Где-то теперь этот бравый лентяй и почитатель женских прелестей?
В небольшой палатке Гортерикса они расселись на войлочных ковриках, галл разлил по кубкам густое вино с резким запахом цветов.
— Пью за тебя, трибун, — сказал он. — За твою удачу.
Друзья молодого солдата поддержали тост.
— Ну, а я пью за тебя, — усмехнулся Кассий. — Чтобы успешно решилась твоя проблема, из-за которой мы познакомились.
Все осушили кубки, закусили хлебом и козьим сыром. В котле у входа аппетитно побулькивало мясо.
Гортерикс вновь наполнил посуду.
— А теперь, — серьезно сказал Херея, — давайте выпьем за победу. За победу и за Германика. Да пошлют ему и нам удачу олимпийские Боги.
Галлы смущенно переглянулись.
— Ну, и ваши, конечно, тоже, — добавил трибун и поднес кубок к губам.
На римский военный лагерь под Могонтиаком спускались неторопливые густые сумерки.
* * *
Когда уже совсем стемнело, к одному из прибрежных постов подошел человек с мешком за плечами.
— Стой! — скомандовал патрульный. — Пароль!
— Венера, — ответил Каллон и смело двинулся дальше.
Солдат внимательно оглядел его в свете звезд.
— Куда? — спросил он.
— По поручению Гнея Домиция. Мне нужно спуститься вниз по реке. Тут для меня приготовлена лодка.
И он показал письмо с печатью Агенобарба.
Легионер осмотрел документ и кивнул.
— Проходи.
Каллон осторожно спустился к воде, отвязал лодку с крытой будкой на корме, бросил на дно суденышка мешок с провизией и проворно перелез через борт. Взялся за весло.
— Удачи тебе, — крикнул солдат с берега. — Смотри, не попадись германцам, а то они из тебя барабан сделают.
— И вам удачи, — ответил египтянин и сильными движениями весла направил лодку на середину реки. — Это вы попадетесь германцам, — буркнул он себе под нос. — И уж такой дурень им даже на барабан не сгодится.
Неярко светили звезды на темно-синем небе, слабо поблескивала, отражаясь в черной воде, луна. Легкая лодка неслышно скользила вдоль по Рену, спокойному и величественному.
В лагере, в палатке Гортерикса, новые друзья поднимали уже, наверное, пятнадцатый тост.
А в своем большом шатре, за столом, уставленным светильниками, сидел Германик. Он без устали снова и снова просматривал карты, делал пометки, снова и снова шлифовал разработанный им великий план вторжения.
Ночь все плотнее брала землю в свои объятия; негромко перекрикивались караульные на прибрежных постах, а на том, на правом берегу широкой реки грозно шумел на ветру грозный черный лес, который уже однажды стал могилой римской армии.
