— Что я еще могу сделать для вас… э-э… милорд? — произнесла Изабель, не отрывая глаз от листка с ролью.
Сцена, на которой она стояла, была уставлена неуклюжей разномастной мебелью: драный диван, кособокий стол, продавленное кресло. Все это в целом должно было изображать роскошную гостиную в доме «знатного лорда». Сама же Изабель должна была изображать «шаловливую горничную». Играющий знатного лорда Ральф, ведущий актер труппы, тоскливо нахмурился. Пауза затягивалась. Изабель внимательно всмотрелась в листок.
— Ах да! — спохватилась она. — Тут еще есть ремарка: «хихикает».
Изабель скорчила странную гримасу и глупо захихикала.
М-да. Издаваемые ею звуки напоминали что угодно, но только не кокетливое хихиканье горничной.
Она увидела, как перекосилось лицо Ральфа, и вновь уткнулась в свой листок.
— Хозяйка послала меня узнать, не нужно ли вам еще чего-нибудь, милорд Реверанс… — Изабель запнулась и нахмурила лоб. — Нет, не так. Опять я ошиблась.
Ральф скорбно закатил к небу глаза.
— Да, дорогая, я это заметил.
Изабель еще раз сверилась с текстом и сделала быстрый реверанс.
— Хм-м-м… Вы действительно можете кое-что для меня сделать, моя крошка, — сказал Ральф, бегло скользнув глазами по тексту своей роли. Затем с важным видом подошел вплотную к Изабель — совсем вплотную.
Эй, что это он вознамерился сделать? Изабель нервно вчиталась в текст. Глаза ее быстро пробежали по строчкам и выхватили страшное слово: «поцелуй».
— Поцелуй! — воскликнула она и молниеносно приблизила свое лицо к лицу Ральфа.
Тот взвыл и отпрянул, прижимая ладонь к прокушенной губе.
— О, простите, — растерянно пробормотала Изабель.
— Моя губа! — визгливо заорал Ральф. Высокий тенор совсем не походил на вальяжный баритон, которым он разговаривал, будучи «знатным лордом». — Смотрите все! Кровь!
— Стоп! Стоп! — раздался крик Антонио из зала.
Он вскочил из-за режиссерского столика и принялся бегать по проходу между рядами, наполняя воздух итальянскими проклятиями и бешено жестикулируя.
— Мадонна миа порко, Изабель! В чем дело? Ты должна была поцеловать его, а не калечить!
— И-извините, — покосилась она на струйку крови, стекающую по подбородку Ральфа. — Я… Я опять перепутала!
— Так не пойдет, Терри, — завопил Антонио, поворачиваясь к стоящему рядом Терренсу. — Она не может играть. Я поставил ее в программу на эту неделю, а она совершенно не может играть! Мадонна миа! Весь Лондон придет смотреть на твою протеже, а она… Это конец!
