— Генриетта ребенок, она не поймет. Он взял сестру на руки.
— Минетте наверняка приятно узнать, что мы отправляемся в путешествие. Минетта, ты хочешь отправиться в путешествие?
— А ты едешь, Чарлз?
— Я беру тебя и маму. Генриетта улыбнулась.
— Конечно же, Минетта едет!
— Дорогая, народ на улицах может кричать что-то в нашу сторону, когда мы поедем через город. Ты ведь не испугаешься, если я буду с тобой?
Девочка отрицательно замахала головой.
— Никто не посмеет обидеть Минетту, если на ее защиту встанет сам король Карл. Ты ведь это понимаешь, правда?
Она обхватила руками его шею и поцеловала.
— Как сильно ты меня любишь, Минетта?
— На 40 000 ливров, — сказала она, вспомнив, что именно такую сумму выделили по настоянию Поля де Гонди матери.
— Сорок тысяч ливров? Это целая куча денег! Генриетта кивнула, счастливая и возбужденная.
— Но ты должен одолжить мне немного денег.
— Для чего, Минетта?
— Для серебряных шнурков к твоим туфлям.
Он поцеловал ее.
— А что я должен тебе взамен? Она немного подумала и сказала:
— Никогда не уезжать, вот что.
— Ах, Минетта, — вздохнул Чарлз, — если б я только мог! И если бы все любили меня так, как ты, каким бы счастливым человеком я стал!
И он подумал о Люси, очаровательной, веселой и нежной Люси, посвятившей его в такие радости любви, о существовании которых он даже не подозревал, и обещавшей и дальше открывать для него новые глубины. Некоторые злые языки называли ее шлюхой, но, тем не менее, он ее любил.
Он любил их обеих — Люси и Минетту, любил со всей полнотой чувства! Чарлз снова подумал о Люси, которая недавно забеременела.
— Я ношу твоего ребенка, Чарлз, — сказала она, — незаконного сына короля… Если только ты не женишься на мне и не сделаешь меня честной женщиной, а бастарда — наследником английского престола.
Он улыбнулся. Люси такая забавная и веселая. Он предвкушал тот момент, когда снова сможет радоваться ее ласкам.
Но сейчас с ним была его маленькая сестра, которую он искренне и нежно любил.
Она сидела рядом с матерью в карете, проезжая по улицам Парижа, где их в любой момент подстерегала опасность. Карету окружали толпы возбужденных мужчин и женщин, среди которых могли оказаться и такие, кому «мадам из Англии», как называли Генриетту-Марию, была должна кучу денег.
Минетта ощущала себя в полной безопасности; она ничего не боялась, ведь с ней ее старший брат, одна рука Чарлза лежала на дверце кареты, а другая — на рукоятке шпаги, чтобы поразить любого, кто посмеет приблизиться к матери и сестре.
