Итак, она поднимется, оденется, поблагодарит Дженни за гостеприимство и ускользнет, чтобы больше никогда здесь не появляться. Она уже оделась, когда в дверь постучали.
— Войдите! — сказала она. Появилась Дженни.
— Доброе утро, Люси! Клянусь, ты выглядишь утром даже лучше, чем при свечах прошлым вечером. Тебе было удобно в этой комнате?
— Да, спасибо. Вполне.
Дженни засмеялась.
— Ты, как я заметила, всласть нарезвилась с этим джентльменом.
— Повеселилась? Боюсь, я вчера слишком много выпила. Я не привыкла много пить.
— Да? В любом случае тебе это шло, имей в виду.
— А теперь я должна поблагодарить вас и уйти.
— Люси!.. Ты придешь снова?
Люси была уклончива. Про себя она полагала, что если бы не выпила столько вина и не устала от столь долгого отсутствия любовников, с ней никогда бы не произошло того, что случилось прошлой ночью.
— Возможно, и приду, — ответила она.
— Люси, тебе здесь будет очень удобно. Я могу дать тебе новую служанку, которая станет прислуживать одной тебе. Эта комната над цирюльней неподходящее место для такой леди, как ты.
— Я очень уютно устроилась, а кроме того, за моими детьми там присматривают.
— Ты можешь взять детей сюда. Мы будем жить дружной семьей в этом доме.
Женщина говорила, задыхаясь от волнения. При всей своей недалекости Люси поняла, что вела себя безрассудно. Вне сомнения, разговоры о жизни короля на континенте и его любовницах доходили и до Лондона, и она по глупости и неосторожности раскрылась этой женщине и, возможно, еще больше наболтала этой ночью.
Ей захотелось убежать.
— Ну, а теперь до свидания!
— Но вы придете еще?
— Я… я подумаю.
Женщина прищурилась. Она не собиралась так просто терять Люси.
Энн была воплощением укоризны. Она догадывалась, что Люси провела ночь с мужчиной, и, хотя ничего не сказала, была испугана. Радость по случаю возвращения в Лондон у нее еще быстрее, чем у Люси сменилась пониманием того, что Лондон уже не тот, чем восемь лет назад.
Явилась Дженни, сначала подшучивала, потом перешла к скрытым угрозам. Она намекнула, что человек, таинственно пересекший Ла-Манш и имевший близкие отношения с врагами Республики, должен иметь надежный кров, где он был бы под защитой хороших друзей.
— Мне очень хорошо и здесь, — сказала ей Люси.
— Так не может продолжаться вечно, — возразила Дженни. — А среди друзей вам будет весело.
— Я не стану жить в вашем борделе, — твердо сказала Люси.
— Вы можете очутиться в гораздо более серьезном месте, чем мое учреждение, Люси Уотер.
