— Да, — тем не менее сказал Никита. — Так лучше, пожалуй…
Человечек опустился чуть ниже, оглядел тесную клетку, в которой был заключен Никита, и присел на сплетение цепей, как будто сел на качели. Поерзал немного, устраиваясь поудобнее, потом удовлетворенно вздохнул.
Никита опасливо посмотрел на крылатого и отодвинулся слегка в сторону, чтобы не сидеть прямо под ним. Хоть человечек, на котором, кстати, не наблюдалось даже намека на какую-либо одежду, ни первичными, ни вторичными половыми признаками не обладал — как пластмассовый пупсик, все же кто его знает… Крылатые, они… У голубей тоже с первого взгляда ничего заметить нельзя, а вот обгадить сверху очень даже могут…
Человечек усмехнулся и поджал под себя маленькие пухлые ножки.
— Ну, — обратился он к Никите. — Рассказывай.
— О чем? — спросил, в свою очередь, Никита и отодвинулся еще дальше к краю клетки, забранному прочными прутьями — ржавые цепи опасно заскрипели, а клетка под тяжестью тела Никиты наклонилась немного в сторону.
— Как это о чем? — удивился человечек. — Тебе что, нечего рассказать? Надо же! Болтается в Смирилище и рассказать ему нечего…
— В Смирилище… — пробормотал Никита, догадываясь, что крылатый называет так, видимо, его клетку.
— Ну да, в Смирилище, — подтвердил человечек и топнул ножкой по креплению цепей. — В Смирилище просто так не попадают. Надо очень постараться, чтобы здесь оказаться. А я, как все цутики и полуцутики, просто обожаю интересные истории слушать. Ну, давай, чего там ты натворил?
«Цутики, — крутилось в голове у Никиты, — полуцутики… Куда я попал? С ума я, конечно, сошел, но не настолько же… Просто не верится, что у меня в голове такой бред мог родиться. И что этому уродцу рассказывать?»
— Началось все… дня два, наверное, назад, — осторожно начал Никита. — Или больше. Или меньше, не помню. Лежал я дома на диване и нажрался водки. Так, незаметно получилось — пил да пил по стакану, а потом вдруг — р-раз и пьяный…
— Постой-постой! — прервал вдруг его крылатый. — Как ты говоришь… на диване лежал дома… Это где?
— В Саратове, — сказал Никита.
— В Саратове, — повторил крылатый, и узкие припухшие глазки его при этом блеснули. — Давай, давай, очень интересно…
Никита кивнул и продолжал. Через несколько минут неожиданно для себя увлекся так, что пересказал крылатому все события, которые случились с ним за последнее время — обстоятельно и подробно, словно рассказывал это самому себе, чтобы разобраться наконец, что с ним происходит.
