Треск удалился за дом, и малость полегчало.
– Да, о чем это мы? – вернулся Коля.
– По небу полуночи Врангель летел, – напомнил доктор Рыжиков. – И грустную песню он пел. Товарищ, барона бери на прицел, чтоб ахнуть барон не успел.
– Да… – вернулся к существу Коля. – Ты долго еще на себя чихать позволишь всякому дерьму?
Доктор Рыжиков пожал плечами, как всегда, когда что-то его не касалось.
– Я их, тля, расстреляю! – снова метнулся Коля к окну, куда вгрызалось нечто бормашинное.
Весь город ненавидел этот треск. Весь город им желал повышибать мозги напрочь. И только доктор Рыжиков сейчас мысленно благословлял их. Коля от них забывал все на свете. По его закостеневшей позиции было видно, что в своем подкорковом кино он беспощадно расстреливает гонщиков из автомата Калашникова. Он даже пошел пятнами, всаживая – нам не понять такое наслаждение! – в них очередь за очередью огромно-фантастический боезапас.
Но и после детоубийства ему не полегчало. Даже когда треск снова заглох за углом.
– Они же из тебя мартышку делают!
Видно, Коля еще не со всеми расправился.
Доктор Петрович стал рисовать мартышку в докторском колпаке. Мартышка висела на хвосте и разбивала нервным молоточком кокосовый орех (каким его представлял автор, ни разу в жизни не видевший настоящего кокосового ореха, но видевший очень много нервных молоточков и весьма симпатизировавший обезьянам).
– А ты изволишь балагурить! Блаженненький… – Коля все норовил стукнуть куда-то копытом. – Ты не прикидывайся! Ты что, не знаешь, что эта дама творит?
Доктор Рыжиков показал своим видом, что лучше жить как можно меньше зная.
– Пока ты там кровь проливаешь, она деду мозги угольной пылью пудрит! Что ты хочешь на этом вшивом мотоботе свой флаг поднять, а его за борт сплавить. И он же верит! Он звереет! Ты понял? Она его как пузыря накачивает! Я этими ушами слышал! Ну и санобработочка! Много я видел их на море и на суше, но такой не видал! Ты дурак дураком, честный солдат, ничего не видишь и не слышишь, кроме устава пехоты. Знаешь, что она вчера корреспонденту сказала, который приперся в больницу?
Доктор Рыжиков снова показал, что все знать невозможно, да и вредно.
– Сказала, что про тебя писать нельзя, поскольку ты баптист!
Доктор Рыжиков удивился, но, по мнению Коли, так мизерно, что Коля только растравился.
– Баптист ты, понял? «Он у нас такой странный. Не курит, не пьет, за бабами не бегает, соблюдает правила своей секты». Понял, нет? Ну и тот дурак пошел акушерок с двойнями фотографировать. Скажи хоть что-нибудь!
