— Здравствуй, Пастух! Сережа? Не разбудил?
— А, Боцман. Не беспокойся, в деревне утро раннее. Что случилось?
Было понятно, что без серьезных причин Боцман не станет тревожить в такой час.
— Есть дело, Сергей, — подтвердил голос. — Пересеклись мы тут с одними «братками»... Последовал быстрый вопрос:
— Ты ранен? Муха?
— Господь с тобой, Пастух. Чтобы такая шантрапа меня или Муху завалили. Но офис мне подпортили. «Хлопушек» накидали.
— Еду.
— Не торопись так. Тут служивые пишут пока свои протоколы, осколки собирают, соседей опрашивают. Захвати с собой и Артиста, если по дороге.
— А Док?
— Док пока не отвечает. Поискать надо в этом его обществе ветеранов. Ты сам-то как?
— В порядке. Еду, — коротко ответил Пастух. Из кухни выглянула встревоженная Ольга, жена:
— Куда ты? Опять?
Пастухов вздохнул и укоризненно покачал головой:
— Что «опять», Оля? — Всего лишь съезжу в Москву и навещу Боцмана.
Он видел: Ольга не верит. Ох уж это женское сердце-вещун. Пастухов всегда терялся под взглядом ее глаз — и когда, еще в погонах, убывал в Чечню, и потом, когда, выкинутый из армии, пропадал вдруг на неделю, а то и на целый месяц. Но ведь возвращался же, всегда возвращался... Пока.
— Оленька, кто-то пробует угрожать Боцману, его с ребятами «Набату». Надо съездить и задействовать мои связи.
По тому, как глаза жены налились слезным блеском, Пастухов понял, почуял, что предстоящее дело будет не таким простым, как ему показалось с ходу.
Предчувствиям Ольги можно было верить едва ли не больше, чем аналитическим сводкам родного управления.
— Обещай, что позвонишь, как только сможешь, — только и сказала она, не слушая уверений в том, что все это пустяки, которые выеденного яйца от наших хохлаток не стоят.
Выруливая на своем заслуженном «ниссане-террано» по проселочной дороге на московское шоссе, бывший капитан спецназа, а ныне частный предприниматель Пастухов выбросил из головы заботы о лесопилке и столярном цехе, немецких многофункциональных станках «вайсмахер» и заказах «новых русских», что кормили сейчас все его родное село Затопино. Будто четыре капитанских звездочки проступали на его плечах — он снова ехал, чтобы собрать своих людей в полноценную боевую единицу. А их — вместе с ним самим — оставалось совсем немного. Пятеро. И еще две свечи, которые он всякий раз ставит в маленькой церквушке за упокой душ двух погибших товарищей. И никому нельзя позволить изменить этот счет...
Им уже приходилось несколько раз проводить разъяснительные беседы с бритоголовыми «братками», когда те изъявляли желание взять предприятие Пастухова «под крышу». Прихватив Боцмана, Муху, Артиста и Дока, Сергей приезжал на «забитые стрелки» и убеждал мелких зарайских авторитетов, что ему не нужна их опека и «защита». Авторитеты, залечив в больнице переломы и ушибы, соглашались, что погорячились, и признавали в конце концов суверенность территории, на которой действовало предприятие Пастухова. Все это было не слишком серьезной, но докучливой возней.
