. В ней содержались
сведения о государственной казне, о количестве граждан и союзников на военной
службе, о числе кораблей, о царствах, провинциях, налогах прямых и косвенных,
об обычных расходах и суммах, предназначенных для раздач и пожалований. Все это
было собственноручно написано Августом, присовокуплявшим совет держаться в
границах империи, — неясно, из осторожности или из ревности.
12. На одну из бесчисленных униженных просьб, с
которыми сенат простирался перед Тиберием, тот заявил, что, считая себя
непригодным к единодержавию, он, тем не менее, не откажется от руководства
любой частью государственных дел, какую бы ему ни поручили. Тогда к Тиберию
обратился Азиний Галл: «Прошу тебя, Цезарь, указать, какую именно часть
государственных дел ты предпочел бы получить в свое ведение?». Растерявшись от
неожиданного вопроса, Тиберий не сразу нашелся; немного спустя, собравшись с
мыслями, он сказал, что его скромности не пристало выбирать или отклонять
что-либо из того, от чего в целом ему было бы предпочтительнее всего
отказаться. Тут Галл (по лицу Тиберия он увидел, что тот раздосадован)
разъяснил, что со своим вопросом он выступил не с тем, чтобы Тиберий выделил
себе долю того, что вообще неделимо, но чтобы своим признанием подтвердил, что
тело государства едино и должно управляться волею одного. Он присовокупил к
этому восхваление Августу, а Тиберию напомнил его победы и все выдающееся, в
течение стольких лет совершенное им на гражданском поприще. Все же он не
рассеял его раздражения, издавна ненавистный ему, так как, взяв за себя
Випсанию, дочь Марка Агриппы, в прошлом жену Тиберия, он заносился, как
казалось Тиберию, выше дозволенного рядовым гражданам, унаследовав высокомерие
своего отца Азиния Поллиона.
13. После этого говорил Луций Аррунций, речь которого,
мало чем отличавшаяся по смыслу от выступления Галла, также рассердила Тиберия,
хотя он и не питал к нему старой злобы; но богатый, наделенный блестящими
качествами и пользовавшийся такой же славою в народе, он возбуждал в Тиберии
подозрения. Ибо Август, разбирая в своих последних беседах, кто, будучи
способен заместить принцепса, не согласится на это, кто, не годясь для этого,
проявит такое желание, а у кого есть для этого и способности, и желание,
заявил, что Маний Лепид достаточно одарен, но откажется, Азиний Галл алчет, но
ему это не по плечу, а Луций Аррунций достоин этого и, если представится
случай, дерзнет. В отношении первых двоих сообщения совпадают, а вместо
Аррунция некоторые называют Гнея Пизона. Все они, за исключением Лепида, по
указанию принцепса были впоследствии обвинены в различных преступлениях. Квинт
Гатерий и Мамерк Скавр также затронули за живое подозрительную душу Тиберия:
Гатерий — сказав: «Доколе же, Цезарь, ты будешь терпеть, что государство не
имеет главы?», а Скавр — выразив надежду на то, что просьбы сената не останутся
тщетными, раз Тиберий не отменил своей трибунскою властью постановления
консулов
