А теперь — баста! Не хотите по-моему, не будет никак. Ариведерчи.
— Тьфу ты, задери твою кочерыжку! — вырвалось вдруг у Женьки.
Перехватив ошеломленный взгляд пассажира, она покраснела.
— Извините, — покаялась Женя, — кажется, колесо проткнули.
— Как вы догадались? — удивился он, словно она сообщила ему, что умеет предвидеть курс доллара.
Она на самом деле его огорошила. Все знакомые дамы, умеющие водить машину, впадали в коматозное состояние, когда выходили из строя дворники. С пробитым колесом они бы, пожалуй, ехали, пока не скатились в кювет. А потом бы принялись причитать и возводить очи к небу, вопрошая у Создателя, что стряслось.
Женька аккуратно притормозила и окинула его возмущенным взглядом.
— Ну вы же определяете, когда с машиной что-то не так!
— Я — мужчина.
— Вы — просто баран! — возразила она с досадой. — Выходите. Вон там, за углом метро. Всего хорошего!
Илья нахмурился и проворчал, что никуда не пойдет.
— Это еще почему? — мимоходом удивилась она. — Вы же не доверяете даме за рулем.
— Не в этом дело, — отмахнулся он, вслед за ней выходя из машины, — давайте помогу.
Она с усмешкой покосилась на его дорогой костюм. Илья небрежно пожал плечами.
— Мне не впервой. Давайте, давайте, открывайте багажник.
Он решительно закатал рукава. Ворча под нос что-то умное в духе времени об эмансипации, Женя все же повиновалась и позволила ему достать домкрат. Пока Илья, присев на корточки, поднимал машину, она пыталась вытащить запаску, вполголоса чертыхаясь и в очередной раз обещая Шушику разобрать хлам в багажнике.
Куда же все-таки девается время? Если его не хватает даже на то, чтобы доставить удовольствие любимому «лансеру»?
— Эй, малая, брось-ка мне баллоник! Женя замерла.
Баллоник — это баллонный ключ. Ничего сложного. Вот он валяется, между пакетом с дисками и дырявым резиновым ведром.
А «малая» — это Женя. Она должна отнести баллоник папе. Папа меняет колесо, так что без баллоника не обойтись.
Ничего страшного.
Надо просто зажмуриться — сильно, сильно, а потом быстро поморгать. Нехитрый рецепт. Слез как не бывало, и привидения исчезают.
Остается только жизнь, полная боли.
Был бы жив папа, он бы прижал Женьку крепко-крепко и прошептал: «Жизнь нормальная штука, если к ней привыкнуть. Привыкай, моя бедная девочка, привыкай». Впрочем, с папой эта самая штука действительно была нормальной. До того момента, когда чужой голос по телефону сообщил, что Александр Мартынов погиб в автомобильной катастрофе. Женя весело хрюкнула в трубку, потому что папа просто не мог этого сделать. Он сто лет провел за баранкой, для него водить машину так же естественно, как ходить пешком. В конце концов, он был профессиональным гонщиком.
