Хорошо еще, что не было сил пуститься в пляс. Но исполнить цыганочку с выходом очень тянуло.
Женька едва убедила себя, что просто свалится в траву. Но с безумным весельем в собственной голове ничего поделать не могла, оставалось только надеяться, что никто больше не услышит этот концерт.
— Вы, как знаете, а я тоже вздремну, пожалуй, — объявил дед и мгновенно захрапел.
— Я в город, — хмуро сообщил Илья, вполне оценив Женькины манипуляции с халатом.
Никакого другого варианта у него не было. Не придумывалось. Работать он все равно не сможет. А на что-то более интересное у него прав нет. Нет и все тут!
За игрой он думал только об одном. Но мыслительный процесс продвигался не слишком успешно, то и дело отвлекали смущенно-розовые щеки, нервные пальцы, воинственный темный хохолок, в котором запуталось солнце, и дрожащие в улыбке губы, и полыхающие азартом глазищи.
Нет, невозможно было сосредоточиться.
В обед он принялся думать с удвоенной силой. После обеда подумал еще. Зачем-то притащился вместе со всеми на террасу, хотя обычно в это время стояла особенная тишина, и можно было без помех поработать. Вместо этого Илья пристроился на перила и снова стал думать.
Решительный жест, которым она завернулась в халат, словно тот был бронежилетом, Илью позабавил и рассердил одновременно.
— Сыночек, ты же не собирался, — сквозь дремоту проговорила Ольга Викторовна, — чего тебе там делать, в этом городе?
— Мне надо. Срочно. И потом, продукты кончились, я посмотрел. А в нашей лавке ни хрена не купишь.
Ай, да молодец, ловко придумал.
— Так ты на рынок, что ль собрался? — зевнула бабушка.
— Ну.
— Жень, у тебя какой размер?
— Что? Зачем? — уставилась Женька на Ирину Федоровну.
Та невозмутимо заявила, что существовать сутками в халате — нонсенс. Конечно, в доме найдется одежда, но вряд ли она Женьке подойдет.
— Еще как подойдет! — заорала та, напуганная неопределенными подозрениями. — И потом, у меня есть платье.
— Твое платье никуда не годится! — отрезала Ирина Федоровна. — Пятна от травы так и не отстирались. Нельзя так легкомысленно относиться к нарядам, Женечка! Давай-ка, напиши Илье размеры, он купит все необходимое. Конечно, можно заехать к тебе домой, но это другой конец города! Он вернется как раз к Новому году… Стоп, Женечка, не надо ничего писать.
Женя вздохнула с облегчением. Илья, смущенный отчего-то, как школьник, раздраженно махнул рукой.
— Это ваши женские дела. Я пошел!
— Илюша! — приоткрыла один глаз Ольга Викторовна. — Бабушка права, а ты, как всегда, думаешь только о себе.
