Скарню герцогская риторика казалась вполне уместной, покуда капитан не поразмыслил над нею немного. Если альгарвейцы бегут столь позорным образом, то почему блистательный герцог Клайпеда не преследует их чуть-чуть активней? Пробелы своего военного образования Скарню ощущал весьма остро, но надеялся, что к блистательному герцогу этот позор не относится.
Огненный луч пробил ствол вяза в локте над головой Скарню. Хлестнул горячий, отдающий распаренными опилками пар. При всех пробелах своего военного образования Скарню прекрасно знал, что надо делать, когда в тебя стреляют: рухнуть плашмя и быстро отползти в кусты рядом с тропой. Если альгарвеец тебя не видит, то и подпалить не может.
Рухнул наземь – с криком боли – еще один валмиерец.
– Окружай его! – крикнул Скарню из своего укрытия и, согнувшись в три погибели, метнулся вперед, чтобы укрыться за стволом мачтовой сосны.
В дерево врезался еще один луч. Клейкая живица пахла резко и сильно. Скарню порадовался про себя, что дожди в здешних местах часты: в более сухом климате мог бы заняться лесной пожар. Капитан выглянул из-за кривого бугристого корня и, завидев в кустах песочного цвета пятнышко, вдавил палец в ямку на жезле.
Листья, которых коснулся луч, побурели и пожухли вмиг, словно в этот уголок мира пришла до срока зима. Скрывавшийся в кустарнике альгарвейский солдат вскрикнул нечеловечески на своем мерзком щебечущем наречии. Другой валмиерец пальнул в его сторону, и крик оборвался.
– Вперед, ребята! – гаркнул Скарню. – За мной! За короля Ганибу, к победе!
– Ганибу! – нестройным хором отозвались солдаты.
На скрывающихся в лесу альгарвейцев никто, впрочем, бросаться не пытался. Лобовые атаки хороши в дешевых романах, но в настоящей войне они обычно кончаются кровавой баней. Валмиерцы перебегали от дерева к дереву, от куста до валуна, прикрывая друг друга огнем, покуда наступали их товарищи.
Несколько солдат отступили, раненые, в тыл – одного пришлось тащить. Один или двое рухнули, чтобы больше не подняться. Но остальные гнали уступавших числом альгарвейцев перед собой. Раз, судя по крикам – нет, воплям, – дело дошло до рукопашной, когда в ход шли поясные ножи и жезлами орудовали, точно дубинками, но ненадолго. Вскоре над лесом зазвучали победные кличи валмиерцев.
Скарню не отставал от простых бойцов. Вражеские песочные мундиры больше занимали его внимание, чем окружающий пейзаж, поэтому капитан изрядно удивился, когда выбрел к опушке леса. На миг он замер, ослепленный бьющим в лицо предвечерним солнцем. Впереди лежали золотящиеся поля ячменя и овса, а за ними – альгарвейская деревня. Приземистые домики выглядели бы еще живописней, если бы Скарню не различал, как мечутся среди них солдаты.
