— Естественно, никакого. Если не считать того, что он вечно находит предлог приехать сюда, в Зелету, и таращить на тебя глаза.
Ривен переступила с ноги на ногу.
— Альбин мой друг, вот и все. И вовсе он не таращит на меня глаза. Просто рассказывает мне всякие вещи. Как-то Альбин, кстати, упомянул, что король уже нашел себе новую невесту — принцессу стьюритов.
— Сплетни. Кто знает, что готовит нам завтрашний день? — Квиста подскочила к ней и расправила складки на платье Ривен. — Ну вот, так оно гораздо лучше ложится на груди. Никогда не повредит создать о себе хорошее впечатление.
* * *
Вечером в одном из уютных залов Зелеты Броун и Киллип неторопливо наслаждались обедом.
— Ты выглядишь усталым, — Киллип наклонилась к сыну и дотронулась до его руки.
— Было слишком много дел.
— Их всегда много, — заметила Киллип, — но не заботы о дворце тебя тревожат. — Она взглянула на золотой венец у него на голове: — Камни стали тяжелы.
— Они никогда не были легкими, мама.
— Да, не были, но раньше тебе было гораздо легче носить их. — Она покачала головой, такой же красивой и золотоволосой, как у сына, только сейчас золото перемежалось седыми прядями. — С каждым годом камни доуми все больше тяготят тебя.
Бросив салфетку на стол, Броун ласково поддразнил ее:
— Все не так уж плохо. Я еще молод, а вовсе не тот высохший старик, каким ты меня изобразила.
Киллип нахмурилась и отвела глаза в сторону, глядя сквозь клумбы с лавандой в сад, посеребренный лунным светом. Потом всеобъемлющим жестом обвела вокруг и произнесла:
— Хотелось бы знать, что сказал бы твой отец, увидев все это.
Броун подождал, пока девушка, прислуживавшая им, поменяет блюда, потом ответил:
— Я надеюсь, что он бы гордился тем, что мы сделали.
— Ты говоришь мы, не имея в виду нас с тобой, — Киллип постучала по столу длинными пальцами, — это вы с Фэйрином все изменили. Боюсь, что твоему отцу он бы не понравился.
— Фэйрин из тех, кого редко любят.
— Он загадочный и могущественный, иногда даже наводящий ужас, но не тот, кого можно любить. О да, в этом ты прав. — Все еще нахмурив брови, Киллип налила в тонкие чашки травяной чай. Глядя на душистый пар, который поднимался от золотых ободков, она прошептала: — Я помню день, когда Фэйрин впервые появился у наших ворот. Совсем недавно умер твой отец, а я была так несчастна и одинока.
Киллип замолчала, и ее мягкие голубые глаза подернулись дымкой. Броун смотрел на нее и тоже воскрешал в памяти этот день. Он должен был пойти к Бью, своему наставнику по боевым искусствам, чтобы тот научил его владеть палашом. Но Бью был слишком занят, чтобы возиться с мальчиком, и отослал его назад. Юный Броун шел домой со спортивной площадки, пинал ногами комья грязи и мечтал о том, что будь жив его отец, Бью нашел бы часок свободного времени.
