— Ты — гарпия?
— О, да ты учен. Что ж, умирать нам будет приятно: можно будет поболтать. За последние двести лет никто не заглядывал ко мне, я уже соскучилась. Но теперь недолго осталось.
— Где мы находимся?
— Нижний уровень подземелья башни Ронге. А ты думал где? На ромашковом лугу?
— Я не смогу отсюда выбраться?
— Ты? — Гарпия вдруг резко рванулась вперед, звякнули цепи, ее клыки клацнули у самого лица Хельви. Он отшатнулся, но напрасно — гарпия была права, натянувшаяся цепь не подпустила ее ближе. — Проклятая стена. Раньше там, где ты сидишь, проходила стена, она рухнула совсем недавно. Незваный гость шел по узкому коридору как раз мимо меня. Но ты все равно не сможешь выбраться. Ты слишком мал и слаб, ты не можешь проползти по стене наверх, а коридоры давно завалило камнями. Мы оба умрем от голода.
Хельви огляделся. От света глаз гарпии в помещении посветлело. Углы комнаты он разглядеть не мог, но понял, что она не так велика, как показалось ему вначале. Потолок был высок, разглядеть провал, который уходил вверх, Хельви не смог. Он осторожно, чтобы не приблизиться к прикованной гарпии, поднялся на ноги. Допрыгнуть до потолка было абсолютно невозможно, не говоря уже о том, чтобы выкарабкаться через колодец обратно на поверхность.
— Убедился?
— Да, влезть обратно наверх я не смогу. А ты сможешь? Я читал, что гарпии могут летать.
Чудовище оскалилось, обнажив клыки.
— Хочешь разбить мои цепи, малыш? По секрету скажу: это нетрудно. За века самая прочная сталь становится хрупкой. Если дернуть их как следует, то замок можно и вырвать. Но мне нужно поесть. Накорми меня, дружок, и я разорву оковы.
— Чем кормили тебя твои хозяева, гарпия? Не говори, что незваными гостями — их в этой башне не было никогда, — спросил Хельви, заранее зная ответ.
— Кровью, дружок, они кормили меня кровью. — И гарпия хрипло то ли захихикала, то ли забулькала в темноте.
— Я дам тебе поесть. Но прежде ты принесешь клятву верности. Потом ты поешь, разорвешь цепи, и мы поднимемся наверх. Но сначала клятва. Напомнить тебе слова?
Гарпия долго молчала.
— Будь ты проклят, человек. Четыреста лет назад я не по своей воле дала клятву верности одному из вашего проклятого племени и сейчас подыхаю от голода в разрушенной башне. К счастью, тот, кому я дала клятву, умер и не оставил наследников. Я свободна от слова, но я умираю. Ты хочешь освободить меня от моих цепей, но предлагаешь мне новые цепи. Беспомощный человечишка, какая жалость, что мы не встретились лет двести назад.
