И, в самом деле, Летягин услышал карканье телефона и торопливый поджавшийся голос начальника отдела: «Автандил Зурабович, но на зарплату-то нам хватает... не пускаю я пузыри в лужу, Автандил Зурабович... хорошо, сейчас еду...»
– Георгий, никто не просит тебя подключаться к этому упырьскому бардаку, хоть на нем держится все общество. Мы, сознательные вампиры-профессионалы, создали необходимые условия, чтобы ты вошел полноправным членом в наш вампирский круг, где валорис каждого неприкосновенен и дозволен только один вид работы – с донорами, нечленами круга. Кстати, Петр Петрович не очень-то нам и годится – утробный эгоист. Ты другой... А теперь пошли добивать раненного орла Николая Евсеевича, он и так огорошен собственной никудышностью, обрабатывать долго не надо, – и Трофим потянул Летягина за собой.
Начальник сектора метался в курительной комнате возле туалета, и встреча с Летягиным его обременила настолько, что он решил отделаться от вредного сотрудника навсегда.
– Летягин, я понимаю, вы, конечно, человек не бесталанный, вдумчивый, не то что всякие Галины и Лукреции. Вам интересен поиск какой-то там истины. Но у нас в секторе все направлено на то, чтобы получить быстрое, пусть даже поверхностное, далеко не оптимальное, зато устраивающее всех решение...
– Извините, товарищ, – проходящий Трофим больно наступил кирзой на летягинскую ногу и пробубнил краем рта, – начальничек хочет тебя сбагрить, потому что уже боится.
– Вы что-то сказали? – обратился к бубнящему человеку Николай Евсеевич.
– Слушай, ученый, тебе налево, а мне направо, – огрызнулся Трофим и, закурив, пристроился неподалеку, – или моя личность тебя не удовлетворяет?
– Товарищ, я ничего не имею против вас лично, хотя бы потому, что вижу в первый раз, – расстроенным голосом заметил Николай Евсеевич.
– Ты хочешь сказать, что даже одного раза для тебя много, и тебе непонятно, как ты, такой образованный профессор, должен стоять рядом с простым работягой, – «обиженный» Трофим набряк кулаками.
– С чего вы взяли... извините, у меня болит голова. Пойдемте отсюда, Летягин.
– А, значит, у таких, как я, и голова болеть не может? Что же получается, гражданин ученый, у вас там мозги, а у меня кость одна и пустое место, – Трофим выразительно постучал по лбу и загородил выход. Николай Евсеевич понял, что покинуть помещение так просто не получится – можно задеть разгневанного гегемона.
– У вас какие-то возражения, Летягин? – якобы непринужденно сказал начальник, но было видно, что мозговое вещество у него занято другим.
