Сейчас Нина проснулась, приподняла голову, посмотрела куда-то в сторону.
Волосы у нее теперь заметно светлее, и вообще она кажется еще лучше, чем даже в самый первый вечер их знакомства.
– Ничего себе явление... Как сон, как внутренний туман... Ты чего-то забыла у меня, Нина?
– Ехидничать ты не разучился, – сказала, а потом уж взглянула на него. – Ты симпатичный, хотя и совершенно опустившийся.
– Могла бы добавить «в мое отсутствие». Но дело не в том, Нина. Объективно я достаточно гадок. Приязнь ко мне – действие зова.
– Зов предков, да? Насмотрелся про Тарзана.
– Видик ты забрала с собой... Но я предупреждаю, что это сравнимо с действием алкоголя – когда выпьешь, женщина кажется красивее.
– Представляешь себе – мужчина нет. Просто становится все равно.
– Значит, зов похож на ностальгию по родным местам, тоску по здоровому коллективу...
– Хватит, Летягин. Я просто пришла к тебе. А ты меня еще любишь?
– Попробуй, не полюби тебя.
– А ты мне снишься, просто кошмар.
– Значит, что-то осталось между нами, Нина.
Он сел рядом. Они взялись за руки. Он почти поверил, что вампирский зов – просто выпяченная случайность. А раз зов – неправда, то может, и все остальное – нет, не неправда, но просто как темный воющий лес, который уже пройден. Ведь сейчас заметно в глазах Нины не оцепенение, а знание тайны, которая, может быть, их связывает. Ведь эта тайна важнее, чем вещи, чем набитые вещами люди, которые их окружали. А когда она существует меж двоими, то и мир воспринимается со своей лучшей, тайной стороны.
– Между прочим, я тебе помогла, Джордж. Здесь вертелись какие-то типы и милиционер впридачу. Ломать дверь собирались, что ли. Я им сказала, чтоб все убирались, жена пришла. И их как ветром сдуло. Почему, а?
– Тебя боятся, Нина, потому что ты не боишься. Ты свободный человек.
– Я и тебе вольную дам. Не пожалеешь.
– Не знаю, стоит ли со мной возиться, Нина. У меня появились не лучшие черты, – честно признался Летягин.
– Я тоже не стояла на месте.
Ее пальцы легли на его шею, тонкие нежные пальцы – только вот любовь к длинным ноготкам у нее не исчезла. Нет, пожалуй ноготки слишком длинноваты, они даже царапают его. Но не скажешь же женщине, которая тебя целует, чтобы она вела себя поосторожнее. Можно и потерпеть – главное, они вспомнили...
А когда ее пальцы стали умелыми пальцами убийцы, а знающий взгляд Летягина увидел губы, вытянувшиеся в стальную трубку, которая вошла в его лопнувшую под ухом плоть, он уже и не смог пошевелится. Разве что привстал, но тут ему показалось, что на него навалилась гора, и он обмяк...
