Шошана признала за мной право, у таких дев-воительниц это означает, что она посчитала себя проигравшей какое-то сражение. Кожа у нее была гладкая и прохладная, а известные выпуклости все же больше, чем казалось при наружном осмотре. Я, стараясь не делать резких движений, сволок с нее одежку. В общем выяснилось, когда я процесс ее разоблачения завершил, что она — ладная девчонка. Ножки-ножницы, как у куклы Барби, талию будто затянули изо всех сил невидимым ремешком. Пальчики Шошанины мне всегда в кайф были — длинные и узкие, такими не только душить, но и ласкать удобно. Даже обидно стало, что девчата фемки имеют головенки, забитые всякой коллективистской гадостью, и не хотят радовать ребят. Впрочем, понятно, что ребята у нас, в основном, мудаки. Она его приласкает, а он, освоившись, станет блевать на пол или там воздух портить, или заставит ее стирать свои задубевшие носки.
И в самом главном межполовом деле Шошана отчасти разбиралась — может, потому что хорошо знала анатомию. Однако проявляла она в этом деле известные принципы. Никакого излишнего разврата — так, наверное, ведут себя королевы и валькирии.
— Однако, как сказали бы синоптики, зафиксировано выпадение греха, годовой нормы для этой местности,— подытожил я.
После столь тесного времяпровождения я изрядно повеселел, а она, пожалуй, помрачнела.
— У тебя такой вид, Шоша, будто ты собираешься без устали посещать венерического доктора Пенисмана или уйти от своих фемов в декрет. Что касается первого, то я, как любой приличный полицейский, обхожусь без “зверюшек”. И от второго варианта не трепещи. Даже если мы заведем эмбриончика, его вырастят добрые дяди-аисты в пробирочке, когда мы, конечно, заплатим. Радуйся, я — твой. Теперь у нас немного больше привязанностей, чем полагается в “атомарном” мире нашей Космики.
Но она не сказала: “А я твоя”, она призналась совсем в другом.
— После той ловушки, в которую мы влипли за горой Череп, ты, Терентий, меня подавляешь, хуже не бывает.
Я взъерошил волосы и поправил ковбойский платок на шее.
— Значит, я парень хоть куда. Эта тема достойна пенья и танцеванья. Особенно со стороны девушек.
— Не суетись. Подавляешь отнюдь не физически и даже не умственно. Понимаешь, все фемы соединяются меж собой с помощью нескольких центров симметрии. Так вот одно важное соединение сейчас утрачено, и затухание синхронной пульсации — это такой канал связи — происходит именно из-за тебя.
— Тебе не надоели эти все соединения, единения, объединения? Подумаешь, одним соединением стало меньше. А вдруг это в тебе индивидуальность просыпается. Без твоих симметрий тоже жить можно, причем припеваючи. Если тебе покажут на дверь в твоем родном коллективе, придешь трудиться на пару со мной в полиции. Если меня, а заодно и тебя, выпрут без выходного пособия из полиции, переквалифицируемся в старатели. Поднакопим деньжат — по-моему, у нас это получится, если подрабатывать иногда на большой дороге — плюнем на этот сраный Меркурий и поселимся где-нибудь на Марсе, на худой конец, на Ганимеде. Знаешь, какие там пейзажи…
