— Димон!
Больше он ничего не добавил. По шепоту опознать голос трудно, но все же рисковать не стоит.
Сработает? Нет?
Если Димон что-то заподозрит, если насторожится… Достать в коридоре вооруженного и имеющего пространство для маневра противника будет куда труднее…
Алекс замер, стиснув в пальцах первое подвернувшееся орудие: длинную толстенную иглу. Недавно она впивалась в вену «больного», но была извлечена и отломана от гибкой прозрачной трубочки.
Сработало!
Глупый Димон без сомнений и колебаний заглотил насадку!
— Ну что там? — спросил, просовывая голову в палату.
Более удобную для атаки позицию трудно было придумать. Ухо Димона оказалось рядом. Алекс — каким-то обострившимся, изощренным зрением — за короткие доли секунды хорошо рассмотрел неопрятную, словно пожеванную ушную раковину, и ведущее вглубь отверстие, поросшее короткими волосками… И воткнул иглу — именно туда, в эту волосатенькую пещерку, — воткнул глубоко-глубоко, по самую венчавшую тупой конец орудия пластиковую пимпочку.
Тут же обрушился на дверь плечом и всем телом — сжать в деревянных тисках глотку, на корню оборвать рождающийся крик.
Удалось лишь отчасти. Шейные позвонки захрустели между дверью и косяком, но полностью звукоряд отключить не удалось. Димон выдал-таки долгий булькающий не то хрип, не то стон, — и достаточно громкий. В затихшей ночной больнице он вообще показался оглушительным, прокатившимся по всем пустынно-гулким коридорам.
Алекс прислушался, не переставая изо всех сил налегать на дверь… Вроде обошлось — нигде не захлопали двери, не затопали шаги, не зазвучали встревоженные голоса. Все правильно — больница на то и больница, чтобы люди здесь стонали и хрипели… И — умирали.
Димон умирать не хотел — дергался, скреб ногами по полу куда дольше своего напарника. Наконец затих.
Алекс оттащил его в дальний конец палаты, чтоб не бросался в глаза от входа. Опустил на пол между стеной и «койкой», стал ощупывать карманы — сейчас шуметь ни к чему, но позже пушка может пригодиться…
И тут ему не повезло. Впервые — но сразу по-крупному.
Дверь еле слышно скрипнула. Алекс выпрямился, поднял голову — и встретился глазами с женщиной в белом халате, застывшей соляным столбом у входа. Двигались у нее лишь губы — широко распахнулись, готовые испустить громкий-громкий крик.
2
Темнее всего под фонарем — правило давно известное. Но кто бы мог подумать, что беглый псих Зарицын оборудует себе берлогу рядом с Ульяновкой, в двух шагах от областной психушки? Да еще в Саблинских пещерах?
