Паренек быстро и горячо заговорил по-немецки, обращаясь к оберштурмбанфюреру. Тот ответил коротко, резко.
Солдаты заломили руки, опустили пленника на колени — на самый край могилы, лицом к яме.
— Этот человек пытался меня обмануть… — сказал Кранке уже по-испански. Злобы в голосе не чувствовалось, лишь грустное удивление — словно эсэсман искренне недоумевал, как кто-то мог решиться на подобное предприятие…
А потом все произошло быстро.
Выстрел грохнул неожиданно, казалось — над самым ухом. Хосе почудилось, что оберштурмбанфюрер не тянулся к кобуре, не расстегивал ее, что «вальтер» сам собой прыгнул ему в руку. Впрочем, этот момент рядовой Ибарос мог и упустить — внимание было приковано к пленнику. И Хосе хорошо видел, как что-то стремительно вылетело из лица паренька. Даже не что-то — а само лицо…
Короткая команда на немецком — и труп полетел в могилу.
— Этот человек пытался меня обмануть… — слово в слово повторил Кранке. — Надеюсь, сеньор Ибарос, вам такая мысль не придет в голову.
14 июня, суббота, день, вечер
1
К обеду головные боли, и без того слабевшие с каждым днем, прекратились совершенно. И Алекс Шляпников понял — уходить надо сегодня ночью. Иначе может оказаться поздно… Уже на вчерашнем утреннем обходе белохалатники собрались толпой, охали-ахали, удивленно скребли затылки. Если дождаться обхода завтрашнего — удивиться им придется еще сильнее.
Да и обманывать хитроумные приборы, прикидываясь полутрупом, становилось все труднее — хотя голос и научил, как для этого надо дышать и как управлять биением сердца… Оказалось всё на редкость просто — но Алекс опасался, что кто-нибудь из белых халатов придет поинтересоваться показаниями своей машинерин, когда он, Алекс, будет спать…
И тогда в него запустят когти отнюдь не врачи — но те, другие, — один из которых дежурит в палате, а еще двое — в коридоре (Алекс ту парочку не видел и не слышал — но знал об их присутствии от голоса). И уж у них-то найдется, о чем порасспросить нежданно воскресшего Первого Парня.
Решено — сегодня ночью он покинет богадельню.
Может, и стоило бы попытаться раньше. Днем в больнице полно и персонала, и посетителей, да и больные туда-сюда шляются — лишнего человека в белом халате, куда-то спешащего, никто и не заметит…
Ночью другое дело — любая незнакомая личность в пустынных коридорах тут же привлечет внимание. Но имелась одна загвоздка — Алекс хотел дождаться смены дежурных. Не медиков — тех, других. В минувшие два дня он несколько раз проверял своих соглядатаев на вшивость — и понял: с мрачным верзилой лет сорока, сидевшим сейчас в его палате, лучше не связываться.
