Критики были на редкость единодушны.
"Шила в мешке не утаишь, и в каком бы "взрослом" издательстве ни вышел новый роман А. Беляева, он прежде всего попадет в руки детей", - с откровенным беспокойством начинает критик М. Мейерович рецензию на "Человека, нашедшего свое лицо". И естественно: отказывает этому роману даже... в "минимуме убедительности".
Другой критик рецензию на этот же роман заканчивает снисходительным похлопыванием по плечу: мол, у него (это у 56-летнего больного писателя, автора уже шестнадцати романов!) лучшие произведения "впереди"...
Даже и сейчас, сорок лет спустя, становится до боли обидно за писателя, к подвижническому труду которого с таким равнодушием - более того, с непониманием! - относилась критика при его жизни. Становится особо ощутимой та горечь, с которой он, по воспоминаниям близких ему людей, "чувствовал себя забытым писателем, забытым коллегами, непонятым критиками". Становится, наконец, просто страшно, когда узнаешь, что пожилой, скованный гуттаперчевым ортопедическим корсетом человек этот в 1932 году поехал работать в Мурманск плавать на рыболовном траулере!
Но в одном критик предпоследней книги фантаста оказался прав: впереди у Беляева был "Ариэль" - действительно превосходный роман!
Эта книга - восторженный гимн человеку. Всю свою тоску и боль, всю свою жажду жизни вложил писатель в роман о юноше Ариэле, взлетевшем навстречу солнцу, свету, счастью - без крыльев, без каких бы то ни было миниатюрных моторчиков, "без ничего"! "Просто": управляя движением молекул собственного тела...
Теперь уже не услышишь, чтобы кто-то, рассуждая об Ихтиандре, оговаривался: "реальное решение задачи даст, несомненно, не медицина, а техника; не люди-амфибии, а люди, вооруженные аппаратами для подводных спусков и плаваний, освоят неизведанные глубины". Так, может быть, и говоря об Ариэле, мы со временем перестанем подменять великолепную беляевскую мечту о свободном парении в воздухе стыдливой оговоркой о том, что вот, "может быть, удастся снабдить человека столь совершенными крыльями, что он с их помощью овладеет искусством свободного полета..."?! Ведь мечта-то была - не о крыльях, даже и самых-самых новейших, а именно о полете "без ничего"!
Большой это дар - видеть "то, что временем сокрыто". Александр Беляев в совершенстве владел этим даром. И он не растерял его, не растратил на полпути: сберечь этот редкий дар помогла ему безграничная читательская любовь к его книгам.
