Посетовав затем на то обстоятельство, что "желудок человека ограничен, позорно ограничен, и в довершение беды глаза у нас ненасытнее желудка", мосье Ш. закончил сенсационным признанием: "Я знаю благодетельное искусство заставлять других переваривать то, что я ем!" И предложил ошеломленному Эмилю Детушу за две тысячи франков ежемесячного дохода продать ему - мосье Ш. - свою пищеварительную энергию. Совершенно так же, как рабочие продают свою мускульную силу, инженеры - интеллектуальную, кассиры - честность, кормилицы молоко и материнские заботы...
(- Что это? - удивится искушенный читатель. - Малоизвестный рассказ фантастасатирика Ильи Варшавского? Нечто похожее, помнится, встречалось - и чуть ли не у него же...
Повременим с ответом на этот вопрос. Покончим вначале с содержанием рассказа...)
Обрадованный Эмиль Детуш подписал контракт на пять лет. И началась новая жизнь! Увы, далеко не сладкая, как вскоре же выяснилось.
Обретя Эмиля, мосье Ш., этот ужаснейший обжора, освободился от угрозы несварения желудка и теперь - неистовствовал!
А Детуш? Не различая ни запаха, ни вкуса, Детуш переваривал пищу, которую в неограниченных количествах поглощал его хозяин. Из дома Эмиль выходил только на прогулку, обусловленную одним из пунктов контракта: предусмотрительный мосье Ш. заранее позаботился о том, чтобы приобретенный им "мешок для провизии" поддерживал себя в "рабочем" состоянии. Большую же часть дня Эмиль проводил отныне в дремотной истоме. И отвращение пресыщенного и бессильного человека ко всему, что живет, движется, кричит, постепенно охватывало его душу. Чтобы вернуть себе исчезающее здоровье, Эмиль занялся гимнастикой, потом удвоил эти занятия, но... по мере того как он укреплял свой желудок, увеличивая его пищеварительную способность, его наниматель... увеличивал количество поглощаемых им продуктов!
Детуш попытался было разорвать контракт. Однако нотариус разъяснил ему, что это невозможно. "В нашем цивилизованном обществе бедняк существует не для себя, а для других..."
Настоящее было безрадостно, будущее - безнадежно.
Отчаявшись, Детуш бросился в Сену. Но его спасли... и приставили к нему здоровенного верзилу-сторожа. Тот поднимал Эмиля с постели, едва начинало светать, и заставлял долго бегать по полям, чтобы "приготовить патрону утренний аппетит". Начинался новый день удивительной каторги. Эмиль ложился, вставал, ходил, останавливался, садился по команде своего надсмотрщика. Смирившийся, подавленный, изнемогший, почти вконец отупевший, он жил без желаний, непрестанно страдая, без конца переваривая пищу, которую не ел.
