– Это прекрасно, – сказала она, проводя пальцами по обложке, и пояснила, что пользуется свободной минутой, чтобы разучить новую роль. Вот только жаль, нельзя ее попробовать в полный голос: партия такая мелодичная. Он попросил ее не стесняться и петь; это развеяло бы тоску, наводимую проклятой равниной за окном! Улыбнувшись, она сказала, что дело совсем не в стеснении: просто связки устали, им необходим отдых. Из-за этого ей пришлось прервать гастроли и уехать домой на месяц раньше. Единственное утешение – она снова увидит своего малыша. За ним присматривала ее мать; но, хотя он и любит бабушку, ему не очень-то по душе, что с ним все время нянчится старуха. Он очень обрадуется ее раннему возвращению. Она не позвонила им, когда приедет, – пусть это будет сюрпризом.
Молодой человек во время ее скучного объяснения сочувственно кивал.
– А где его отец? – поинтересовался он.
– Ах! кто знает? – Она взглянула на партитуру оперы.– Я вдова.
Он пробормотал что-то вроде соболезнования и достал портсигар. От сигареты она отказалась, но
сказала, что запах табака ей нравится и не вредит ее горлу. Какое-то время ей все равно не придется петь.
Закрыв партитуру, она печально глядела в окно. Он решил, что она вспоминает о муже, и курил, сохраняя деликатное молчание. Он видел, как в волнении поднимается и опускается ее соблазнительная грудь, затянутая в черно-белое полосатое платье. Длинные волосы, черные и прямые, обрамляли несколько тяжеловатое лицо. Губы были приятно изогнуты, но это не мешало заметить, что нос у нее слишком большой. Его притягивало это смуглое, полное лицо – ведь как-никак целых три года он провел на весьма скудной диете.
Молодая женщина думала о дыме паровоза, уносившемся в пространство за ними. И видела этого молодого дружелюбного солдата окоченевшим и лежащим в гробу. Наконец ей удалось справиться с дыханием. Чтобы отвлечься от кошмарных видений, она принялась расспрашивать попутчика и узнала, что тот был военнопленным, а сейчас возвращается домой, к семье. Ее сочувственное выражение (он был худ и бледен) сменилось на радостное и удивленное, когда она уловила слова «профессор Фрейд из Вены».
– Да, конечно, я слышала о нем! – сказала она, улыбаясь и позабыв все свои печали. Она была большой поклонницей его исследований. Ей даже как-то приходила мысль проконсультироваться у него, но потом необходимость отпала. Интересно, каково быть сыном столь знаменитого отца? Ее не удивило, когда он поморщился и передернул плечами.
