— А если бы вы взялись за такой процесс, сколько бы запросили?
— Я, право, не знаю, здесь...
— Я выполню вашу просьбу за десять тысяч и свидетельство о разводе.
— Хорошо, — если Майрон Грин и колебался, то не более секунды. — Вас не затруднит приехать ко мне в пять часов?
Несмотря на дорогостоящий и абсолютно логичный совет адвоката, приятеля Майрона Грина, семья похищенного наотрез отказалась обращаться в полицию Нью-Йорка или в ФБР. Вместо этого они решили в точности следовать указаниям похитителей. Те же не отличались богатым воображением. Мне приказали бросить саквояж, набитый десяти— и двадцатидолларовыми купюрами на общую сумму в 100 тысяч долларов, на повороте к одинокой ферме в штате Нью-Джерси в половине четвертого утра. Затем я ехал по узкой дороге ровно три минуты со скоростью двадцать миль в час, прежде чем увидел сидящего на асфальте двадцатилетнего юношу со связанными за спиной руками.
История эта так и не стала достоянием газет, но не прошла незамеченной. Ко мне начали наведываться детективы и агенты ФБР. Когда же начались намеки на то, что сокрытие преступления — уголовно наказуемое деяние, я позвонил Майрону Грину, тот — своему приятелю, а последний — богатому клиенту. Клиент же связался с мэром Нью-Йорка, сенатором или Богом, но визиты представителей полиции и ФБР прекратились.
Третий раз Майрон Грин заглянул ко мне четыре месяца спустя, когда десять тысяч долларов подошли к концу, чему содействовала как моя расточительность, так и посетивший меня вежливый, но решительный сотрудник налогового управления. На этот раз Майрон Грин желал подписать договор, согласно которому он получал бы десять процентов моего вознаграждения.
— Другими словами, вы хотите (тогда мы еще не перешли на «ты») десять процентов от моих десяти процентов.
— Для вас в этом соглашении немалая выгода, — пояснил Майрон Грин.
— А мне-то казалось, что за тысячу долларов вы не согласитесь даже перейти улицу.
Он помолчал.
— Знаете, я не рассматриваю эту тысячу долларов как гонорар за юридическую консультацию. Отнюдь. Меня завораживают все эти манипуляции. Наверное, мне следовало идти в криминальные адвокаты.
Я, однако, решил, что Майрон Грин, ежели он желает стать адвокатом посредника, должен оказывать мне и дополнительные услуги. В тот день мы все и обговорили. В конце концов он согласился заполнять мои ежеквартальные декларации о доходах, оплачивать счета, следить, чтобы я не забыл перечислять алименты, и тому подобное. Разумеется, все эти труды легли на плечи сорокапятилетней секретарши Майрона Грина, ему же доставались десять процентов тех денег, что я зарабатывал, общаясь с разнокалиберными преступниками, главным образом ворами.
