— Я читаю его колонку, — пояснил вор Майрону Грину по телефону. — Этому парню на все наплевать.
Майрон Грин и представитель страховой компании заглянули ко мне, и я согласился стать посредником, при условии, что смогу обо всем написать в своей колонке после завершения переговоров. Страховой агент долго возражал, потому что его учреждение не нуждалось в подобной рекламе, но в конце концов согласился, ибо другого выхода у него не было, кроме как заплатить всего 196 тысяч потерпевшему.
В день обмена денег на драгоценности я обошел девять телефонов-автоматов, в каждом получая новые инструкции от вора. В итоге мы встретились в три часа ночи в поезде подземки, следующем на Кони-Айленд. Вор получил деньги, я — драгоценности. Все события я изложил в двух номерах, а потом о моих статьях упомянул «Ньюсуик». Я уже подумывал над тем, чтобы попросить прибавку к жалованью, когда на доске объявлений появилось сообщение о закрытии газеты.
Вора, его звали Альберт Фонтейн, поймали три недели спустя в Майами-Бич. Он тратил слишком много денег да еще не в той компании. Я навестил его в тюрьме, потому что особых дел после закрытия газеты у меня не было. Он пожелал узнать, напишу ли я о нем в своей колонке.
— Газета обанкротилась, Эл.
— Какой позор! — воскликнул он и добавил, потому что хотел сказать мне что-нибудь приятное: — Знаешь, по-моему, ты писал отлично.
Потом ему дали шесть лет.
Вскоре, после очередной ссоры с женой, а любой компьютер наверняка подтвердил бы, что мы абсолютно не подходим друг другу, я ушел из дому. Компенсация по безработице подходила к концу, и тут вновь позвонил Майрон Грин, адвокат. Он хотел, чтобы я опять стал посредником.
— Что-то не везет вашим клиентам, — ответил я.
— Видите ли, это не мой клиент, а моего друга, который помнит, как блистательно вы справились с прошлым заданием.
— Что на этот раз? Тоже драгоценности?
— Не совсем. Дело более серьезное.
— Насколько более?
— Ну, речь идет о похищении.
— Нет, благодарю.
Майрон Грин тяжело задышал в трубку.
— Да... конечно... возможен определенный риск.
— Поэтому я и отказываюсь.
— Клиент моего друга, разумеется, готов заплатить вам соответствующую компенсацию.
— И как же он оценивает этот определенный риск?
— Скажем, в десять тысяч долларов?
— Раз платятся такие деньги, значит, риск ой как велик.
— Ну, в некотором смысле...
— Подождите, — оборвал я его, ибо меня осенило. — Сколько вы берете за бракоразводный процесс?
— Мне еще не доводилось этим заниматься, — после длительной паузы ответил Майрон Грин.
