Машина была седаном «ЛаСалль», насколько я припоминаю, зализанным хамом с мощным восьмицилиндровым движком и рычагом передач, крепившимся к полу, – наверное, модель 1939 года. Нам так и не удалось ее раскочегарить, поскольку аккумуляторы давно сдохли, а бензин был на вес золота. Шла война. Чтобы купить пять галлонов бензина, нужно было иметьт особый купон, а купоны выдавали строго по норме. Люди их копили и тряслись над ними, но никто не жаловался, поскольку мы сражались с фашистами, и нашим танкам нужен был весь бензин для того, чтобы обрушиться на побережье Нормандии.
Оглядываясь сейчас на те времена, я ясно вижу, что основной причиной наших поездок в Вест-Энд по Божьим Дням к бабушке в гости было выхарить у нее купоны на бензин для «ЛаСалля». Она была старушкой и бензин ей был совершенно ни к чему. Однако машина ее была до сих пор зарегистрирована, и она по-прежнему каждый месяц получала купоны. Вот поэтому мы и ездили к ней домой по воскресеньям…
И что с того? – я б и сам так делал, если б у моей мамы был бензин, а у меня – нет. Мы все бы так делали. Это Закон Предложения и Спроса – и, в конце концов, сейчас настал последний бардачный год американского века, и народ занервничал. Куркули повылазили из чуланов, смурно бормоча чего-то о проблеме-2000 и затариваясь целыми ящиками говяжьего рагу «Динти Мур». Популярные сушеные фиги, равно как рис и баночная ветчина. Я лично запасаюсь пулями, у меня их уже много тысяч. Пули всегда будут в цене, особенно когда у тебя погаснет свет, сдохнет телефон, а у соседей подойдут к концу запасы еды. Вот тогда-то и поймешь, кто твои друзья. Даже ближайшие члены семьи обернутся против тебя. После 2000-го года в друзьях безопасно будет иметь только покойников.
Я раньше уважал Уильяма Берроуза, потому что он был первым белым, которого в мое время зацапали за марихуану. Уильям – это был Мужик. Стал жертвой незаконного полицейского налета у себя дома по улице Вагнер, 509, в Старом Алжире, дешевом пригороде через реку от Нового Орлеана, где он на время осел пострелять и покурить марихуны.
Уильям мозгов никому не трахал. Он ко всему относился серьезно. Когда Сделка Рузвельта провалилась, Уильям был На Месте, с пистолетом. Ха-бах! БУМ. Стой на месте. Я тут Закон. Он был моим героем задолго до того, как я о нем услышал.
Однако первым белым, которого в мое время загребли за траву, он не был. Нет. Первым был Роберт Митчем, актер, которого арестовали тремя месяцами раньше в Малибу – прямо на пороге укромного пляжного коттеджа, за владение марихуаной и по подозрению в приставании к несовершеннолетней девочке 31 августа 1948 года. Помню фотографии: Митчем в майке рычит на легавых, а море вздымается за ним и пальмы трепещут на ветру.
