— И водочки, вестимо.
— Ну, понятно, иначе это месиво было не проглотить. А ночью меня Ленка аллохолом отпаивала. О, смотри, и бутылочки стоят всякие: «Мартель», «Мартини» здоровый фугас, «Джин Бифитер» початый; да, повезло группе, ничего не скажешь.
— Вот мародеры! И ты, Лешка, не лучше. Ну есть же какие-то нормы поведения: нельзя чужого брать, и все тут.
— Даже если это никому не нужно и завтра все равно стухнет?
— Даже если. Тебе никто не разрешил это брать.
— А по-моему, пусть лучше опер на месте происшествия по-человечески пожрет, чем потом наследники через месяц будут выгребать тухлятину из квартиры.
— Вся беда в том, что в одном случае опер по-человечески пожрет за счет покойника, а в десяти случаях мародеры ценности стащат и все запасы водки в доме выпьют. Вон по последнему убийству валютчика: жена его говорит, что в квартире было десять бутылок коллекционного шампанского «Абрау-Дюрсо», по тридцать долларов бутылка, на видеозаписи их почему-то восемь, а в протоколе осмотра уже пять. И спросить не с кого, а вдова косо смотрит на того, кто ей ключи от квартиры отдает, и ей плевать, что осматривала не я, а дежурный следователь, да и он в квартиру попал после того, как там все РУВД побывало…
— Ну, так ты мародеров с голодными следаками не путай, я в жизни ничего не взял с места происшествия. Ну, ел, чего там в холодильнике найдешь, кофе пил, так на вторые сутки осмотра или хозяйское съешь, или замертво упадешь, что, не так?
— Леша, мы о разном.
— А ты, Машка, выпендриваешься, потому что в прошлом году на убийстве твои сосиски съели, которые ты там пристроила на кухне.
Мы оба фыркнули. Я, действительно, приехав на осмотр, засунула в холодильник купленные для дома сосиски, поскольку стояла страшная жара, а добрый доктор. Айболит, судебный медик, вместе с криминалистом, когда стало понятно, что осмотр затянется, пошарили в холодильнике, и еще мне, охальники, из кухни крикнули — мол, перекусишь? Я гордо отказалась и продолжала описывать обстановку в комнате, а они тихонечко на кухне мои сосиски прикончили. Пришло время домой собираться, я полезла за сосисками, и — увы мне! Они, правда, смутились ужасно и стали оправдываться — а мы думали, что это хозяйские, да если бы мы знали, что это твои сосиски, Марья!..
— Лешка, я в принципе не понимаю такого отношения к месту происшествия — якобы это не жилье, а полигон для следственных действий. Должны же быть какие-то правила приличия, следственная этика, наконец!
