— А может, мы закроемся?
— Уверяю тебя, он подумает то же самое.
— Ну ладно, я тогда как бы чаю попью — надо развеяться.
— Ну попей, только сам завари чай.
Лешка заглянул в ящик стола, где хранились заварка и сахар, и порадовал меня сообщением, что чая больше нет.
— Светлая ему память. Очень сочувствую, но ничем помочь не могу, — грустно откликнулась я. — Сходи в магазин.
— На что? Последние деньги на сигареты истратил, до получки два рубля, — так же грустно ответил Лешка.
— А на два рубля теперь ничего не купишь. И вообще, капля никотина убивает лошадь…
— А хомяка разрывает на части, — привычно продолжил Лешка. — Ты у шефа про зарплату не спрашивала? Никаких сведений? — безнадежно задал он дежурный вопрос.
— Спрашивала. Угадай, что он мне ответил?
— Небось сказал: «Слышали, что зам Генерального говорил — спасибо, что вам хоть в том же месяце платят, хоть и с опозданием, вот военным уже на полгода зарплату задерживают».
— Точно. Но вообще-то для меня, как для человека, живущего на зарплату, задержка денег даже на три дня — катастрофа, в прямом смысле. Перед зарплатой рассчитываешь деньгу до копейки и с трудом без долгов доживаешь до заветного числа, а если в день зарплаты приходишь на работу и узнаешь, что — облом, пропадает, честно говоря, желание корячиться на службе сверх положенного.
— Да брось ты, Машка, тебя хоть дустом посыпь, ты все равно будешь корячиться. И я такой же идиот. После десяти лет работы на следствии мозги уже не переделаешь.
С этими словами Лешка схватился за дело об убийстве Чванова и стал разглядывать фототаблицы. Через пару минут он поднял глаза, мы посмотрели друг на друга и хрюкнули от смеха. Да уж, вот сладкая парочка с деформированными мозгами!
— Блин, мне на это изобилие смотреть больно! — Лешка тыкал пальцем в снимки содержимого холодильника и кухонного стола на даче Чвановых. — Тут тебе и пицца, и дыни, и виноград, и нарезка всякая. Булочки с кунжутом! Я сейчас слюной захлебнусь! Странно, что дежурная группа этого не съела.
— Почем ты знаешь? Сначала сфотографировали, потом перекусили, обычная история. Хотя я этого не понимаю.
— Не пропадать же добру, все равно бы испортилось, а так айболиты со следопытами хоть качественной пищи попробовали. Вот меня в такие аристократические дома не приглашают. Я то в лес, то в подвал, а тут выезжал в шашлычную такого плебейского пошиба… Там вилки алюминиевые… Просидел, как ты помнишь, двенадцать часов, и когда опера предложили перекусить, я на все был готов. Ну, они и принесли рис горелый из-под плова и хлебушка к нему.
