— Взять его! — вновь раздался голос из темноты.
И тут ответным эхом громыхнул голос с небес.
— Молодец, малыш, — прогрохотал небожитель. — Так их! Ишь, какие — скопом на одного лезут! Ничего, не унывай, сейчас я спущусь — помогу.
— Везет тебе, парень, — ехидно прокомментировал посох. — Ты своих Богов, небось, и помянуть не успел — а они, видишь, сами отзываются.
— За меня помянули, — в тон ему отозвался Курт.
Голос с небес говорил на каком-то странном, архаичном наречии. Это был родной язык Курта — но слова какие-то замшелые, словно древний боевой доспех, покрывшийся тридевятой плесенью. Наемников Курт понимал гораздо лучше. Ну еще бы. Это был современный ему язык королевства Рон, обильно пересыпанный словечками степняков, сдобренный северным говором и некоторыми жаргонными фразами, понятными на любом языке. Курт отлично разбирался в этом способе выражать свои мысли, равно как и их отсутствие, а также в дюжине других языков. Как и все дети, выросшие на улице, Курт был природным полиглотом и абсолютно не придавал этому значения. Ну, не считалось это тогда образованием. Не считалось, и все. Просто люди так умели. Поймите же: только в наш просвещенный, образованный век дюжина языков — это круто. А в те темные, забитые времена никто этому не удивлялся — просто не уметь этого было равносильно отсутствию ноги или носа… никто, конечно, калеку винить не будет, но жаль бедолагу неимоверно…
А вот небожителя Курт понимал с трудом — и то исключительно благодаря своим попыткам сделаться менестрелем. Если бы он не пытался освоить тот круг старинных баллад, то вряд ли бы понял хоть одно слово.
«Бог мне попался какой-то заплесневелый», — подумал Курт. — «Небось проспал все это время… с тех самых пор, когда баллады слагались и аж до сегодня — а теперь проснулся и развлечься захотел. Взял бы их всех да молнией испепелил — так нет же! Сам, дескать, спущусь и помогу. Да пока ты спустишься, меня на клочки разорвут!»
Внезапно перед его глазами мелькнуло нечто, вполне уподобясь той молнии, о которой он мечтал — и разъяренное лицо наемника, уже почти добравшегося до него, закрыла чья-то мощная спина в белоснежно светящемся плаще. Взвизгнув, наемник отлетел назад. Судя по звуку, небожитель отвесил ему оплеуху. Рука у него была не иначе как божественно тяжелой — отлетая, несчастный наемник повалил троих своих товарищей.
— Вы это что, а?! — прогудел возмущенный бас на древнем наречии. — Вы это зачем столько человек на одного?! Мальчик и так поднял прутик. Тяжелый прутик. Не по своим силам.
