Роберт Бернс | страница 16
И все же вначале Бернсам жилось на этой ферме гораздо легче: по условиям аренды они меньше зависели от произвола хозяина и не обязаны были отчитываться перед его управителем. Теперь они знали, что никто не посмеет ворваться к ним в дом, стучать кулаком по столу и грозить немедленно выбросить всех на улицу, если не будут уплачены какие-то недоказуемые долги. Бернсы не думали о тех силах, которые оказались куда страшнее управителя: все же перед ним можно было захлопнуть двери, пожаловаться на него хозяину. Но кому пожалуешься на «яростных псов, рычащих из конуры правосудия»? Как бороться с законами и судами, с неумолимой властью банков, земельных управлений, с десятками стряпчих, адвокатов, писцов и судей?
С ними Вильяму Бернсу пришлось столкнуться в конце жизни.
Но пока что на ферме Лохли царило относительное благополучие. Отец назначил Роберту и Гильберту жалованье — семь фунтов стерлингов в год. Из этой мизерной платы вычиталась стоимость каждой рубашки, сшитой дома, каждой пары шерстяных чулок, связанных сестрами.
Для Роберта переезд в Лохли был переменой в жизни. Всего в какой-нибудь миле от фермы раскинулось оживленное, людное сельцо Тарбблтон — центр фермерской округи. Сюда съезжались в церковь, на рынок, на мельницу. Закончив дела, народ собирался в таверне, неподалеку от церкви, выпить кружку эля, поговорить — словом, провести время, как испокон веков проводят его во всех концах земли в харчевнях, салунах, трактирах и тратториях степенные сельские хозяева, люди солидные, неразговорчивые, неторопливые. Это не городской, не в меру суетливый, не в меру крикливый народ. Тут ни крика, ни драки. Медленно раскуриваются трубки, медленно, смотря по погоде, разматываются теплые шарфы или расстегиваются тесные воротники рубах, не спеша тянут тяжелые крупные губы пиво, эль или другую не слишком хмельную влагу, не спеша вынимаются из кошельков пенсы, пятаки или песеты.
Человек поработал, человеку надо отдохнуть.
По воскресеньям у церкви собирается молодежь. В сумерки в верхнем этаже таверны или в чисто выметенном амбаре пристраивается скрипач или волынщик: воскресенье кончилось, можно повеселиться. Девушки жмутся у входа, ждут, пока их пригласят. На них короткие клетчатые юбки, яркие безрукавки, в руках — башмачки. Кавалер платит два пенса за вход и приглашает полюбившуюся ему девицу. Она торопливо надевает башмаки и, стуча каблуками, бежит танцевать.
