Внезапно он сел на краю кровати, спиной к ней, рассеянно проводя рукой по волосам.
— Я сделал тебе больно, — сказал он.
— Нет, Энтони, — мягко ответила она. — Я просто немного испугалась. Булавка в твоем галстуке…
— Трейси, ты сводишь меня с ума, — со стоном проговорил он. Потом встал, его глаза блестели от разочарования и желания. — Я хочу поговорить с тобой в той комнате, после того как ты… э-э… приведешь себя в порядок.
— Конечно, Энтони. — Она была сбита с толку.
Странный мужчина, подумала Трейси. Сначала поддразнивает ее, затем в пылу страсти чуть не срывает с нее одежду, а потом сбегает из комнаты. Может, он разозлился? Разочаровался? Сошел с ума?
Не больше, чем она!
Трейси быстро поправила волосы и одежду. Затем осторожно вошла в гостиную. Стоя в потоке солнечного света, льющегося сквозь балконные двери, Энтони решительно повернулся к ней, когда она кашлянула.
— Трейси, не говори мне, что я не тот парень, с которым ты хотела бы завязать отношения, — предупредил он ее. — Это сводит меня с ума, и я решусь на какой-нибудь отчаянный шаг.
Она не могла сдержать улыбки.
— Отчаянный шаг? Какой же?
— Неужели тебе надо спрашивать после того, что только что произошло?
Ее улыбка стала шире.
— Ну, это было не так ужасно. Он нахмурился почти свирепо.
— Но это неправильно. Время было выбрано неудачно. — Энтони подошел к ней и крепко взял ее за плечи. — Пообещай мне, что забудешь о том, что считала меня неподходящим парнем для тебя.
— Или? — дразняще проговорила она.
— Или я покажу тебе, каким могу быть мерзавцем.
— Правда? Могу я на это рассчитывать? — с готовностью спросила она.
— Трейси!
— Ладно. Не проявляй свой страстный итальянский темперамент.
— Я и есть страстный итальянец.
— Хорошо. Но скажи мне, когда ты собираешься стать мерзавцем — то есть, я имею в виду, когда будет удачное время?
Он смотрел на нее, озабоченно хмурясь, и в глазах его было какое-то загнанное выражение, что показалось ей ужасно милым.
— Я не знаю. Но я точно знаю, что мы слишком поспешили. Нам надо подождать, дорогая, и узнать друг друга получше.
— И тут вступает в права твоя страсть к искусству? — ехидно поинтересовалась она.
— Да, — ответил он, нежно обнимая ее и касаясь ее губ легким поцелуем. — У меня страсть к искусству любви.
