Просторная комната была обставлена с типичным викторианским эклектизмом. Обитая бархатом, изящная кушетка, а рядом — неуклюжий диван; несколько разлапистых кресел с широкой спинкой, множество пуфов с брошенными на них блокнотами и журналами; чайные столики, уставленные китайскими фарфоровыми сервизами и вазами с цветами; на этажерках бесчисленные цветочные горшки, статуэтки и вазочки. С потолка свисала большая люстра — причудливая вязь кованого чугуна и стеклянных колб. Видимо, некогда эта люстра предназначалась для нескольких ярусов свеч, но теперь их заменяли электрические лампочки.
— Да у тебя здесь просто замечательно! — восхищенно вздохнула Белла.
Элен так и просияла.
— Заходи и чувствуй себя как дома.
— Спасибо. У тебя так уютно, что мне будет легко почувствовать себя как дома.
Белла прошлась по комнате, приглядываясь к деталям обстановки. Прежде всего ее поразил столик-маркетри под настенным допотопным телефонным аппаратом. Столик был завален бумагами, придавленными увесистым ножом для вскрытия писем, выполненным в стиле модерн — русалка с развевающимися волосами. Белла с интересом ходила по комнате, восхищаясь то одним, то другим. Ей очень понравился обеденный уголок перед камином, где стояли широкий стол с мраморной крышкой и четыре кресла из красного дерева с тисненой парчовой обивкой. Пришла она в восторг и от бесподобного кофейного сервиза — синего с белым. Его крохотные, причудливой формы чашечки были прелестны.
— Ах, у тебя все продумано до мелочей! — воскликнула гостья.
— Чтобы было уютно, — с гордостью согласилась Элен. — А вообще-то многим я обязана щедрости отца и матери: когда они заново обставили свою квартиру, то старую мебель отдали мне.
— Повезло! — сказала Белла. — Твои родители живы?
— Они живут вверх по Миссисипи. У них плантация в Сект-Джеймс-Периш. Разумеется, я опозорила семью тем, что отправилась в город и стала певичкой. Моим поступком мама возмущалась даже больше, чем участием моей кузины Фибе в демонстрации суфражисток в Мемфисе.
Белла рассмеялась.
— А почему ты все-таки решилась отправиться в город?
Элен бросила свой ридикюль на один из чайных столиков, села на диван и закинула ногу на ногу.
— Сама не понимаю. Мне было двадцать два года, и я вдруг подумала: чего ради томиться на план тации, медленно превращаясь в старую деву, или стать женой какого-нибудь нудного плантатора? Я чувство вала, что огни большого города меня манят. И нисколько не жалею. Я сделала правильный выбор. В моей жизни было много приятного и забавного с тех пор, как я покинула плантацию. Например, Томми.
