Даже сейчас Изабелла была по-прежнему преисполнена жизненной энергии. Да, жизненной энергии, а также решимости дожить до того дня, когда ее внучка станет оперной примадонной, потому что убеждена: оперный театр — ее истинная судьба, Белле не хватало духу возражать ей и отравить остаток жизни близкого человека. Она намеревалась сделать последние дни бабушки предельно счастливыми… Но как быть, если в сознании Беллы де ла Роза опера и любовь неразрывно связаны с разрушением и забвением?
Она не случайно подчеркнула в разговоре с Лесли Личфилдом, что ее родители принесли себя в жертву оперному искусству. Дело не в автомобильной катастрофе на морском берегу. Опера поглотила их гораздо раньше, чем океан. Для широкой публики Кармита и Марио де ла Роза были признанными оперными звездами. А глазам их родных и близких представало другое: пара одержимых — театром и друг другом. Бурление страсти на протяжении всех лет брака сопровождалось припадками взаимной ревности. А вечерами страсть и безумие ревности они переживали под маской своих героев.
Невзирая на взаимную любовь, родители Беллы не прекращали соперничать на сцене. И каждый при случае нелицеприятно отзывался о таланте другого.
Когда Кармита снисходила до похвалы, она звучала примерно так: «Сегодня вечером, Марио, ты спел Моцарта на уровне. Но ты определенно не Паваротти». Марио тоже не баловал комплиментами жену. «Что и говорить, никто не чувствует Россини лучше Марии Каллас!» — мог сказать он в присутствии друзей после исполнения женой партии в «Севильском цирюльнике», в которой недавно блистала Мария Каллас. Белла с содроганием вспоминала случай когда мстительная мать наняла клакеров, дабы они освистали сольную арию мужа в «Дон Жуане». Когда Белла расспрашивала отца о том диком происшествии, он винил в провале равнодушную публику и безжалостную критику, но не свою супругу. «Нынче всякий считает себя компетентным критиком, — жаловался Марио дочке. — Оперных певцов теперь ни во что не ставят. То ли дело во времена Карузо! Он и сам был уважаем и других умел уважать».
Семья обосновалась в Сан-Франциско. Однако родители Беллы часто отлучались на гастроли, оставляя девочку с няней. У четы дела Роза оставалось мало времени на своего единственного ребенка. Впрочем, они передали девочке свои таланты. Белле посчастливилось унаследовать голос матери, голос поистине мирового класса. Но девочка росла застенчивой и долговязой — гадкий утенок, который стал лебедем поздно и внезапно.
