Хан Тенгри с севера. Негероические записки | страница 16
Архипелаг Базлаг
Наш вертолёт мы заприметили ещё накануне, на подъезде к лагерю. Сам лагерь находится на правом, казахском берегу шумной, но безвредной речушки, а на её левом берегу раскинулся невзрачный киргизский посёлок. То ли вертолётчик нашёл себе в посёлке милую вдовушку, то ли просто стал на постой в одном из домов, но только вертолёт его был припаркован у дома на окраине, как простой автомобиль. Выглядело это довольно забавно.
Ветренным утром он поднялся в серое с прожилками небо, перелетел на нашу сторону и, грохоча винтами и жутковато покачиваясь, приземлился на специальной площадке позади столовой. Серьёзный, заслуженный МИ-8, выкрашенный в цвета израильского флага, что сразу же внушило к нему доверие. Те же расторопные мальчики, которые вчера так бесцеремонно унизили меня своей опекой, быстро загрузили в вертолёт невероятное количество всяких полезных вещей. Я никогда ещё не летал на вертолёте и не представлял себе, что в него можно столько всего запихнуть. Не говоря уже о том, что он, по идее, должен после этого подняться в воздух. Наконец, на борт поднялись уважаемые клиенты, взревел мотор, железная стрекоза поднатужилась, затем поднатужилась ещё сильнее и, как будто передумав, плавно затихла. Циничные иностранцы отпустили пару нервных шуточек, а я подумал, что наш перелёт откладывается на завтра. Открылась дверь и в вертолётное чрево заглянул Казбек Валиев, загадочно улыбась. Выдержав театральную паузу, он извинился и сообщил, что ребята забыли загрузить матрасы, которые будут нам нелишними на Северном Иныльчеке. Народ облегченно зашелестел. Матрасы были загружены через задний багажный люк, удачно заполнив последние кубические сантиметры свободного пространства. Вновь взревел мотор, вертолёт немного потрясся, как бы чуть попрыгал на месте и, наконец, покачиваясь поднялся в воздух, как осенний лист падающий вверх. Затем он наклонил лоб, перешёл в горизонтальный полёт, и мы понеслись вверх по зелёной долине навстречу неприветливым серым истуканам в белоснежных манишках.
Тянь-Шань поразил меня. Я был наслышан о его суровой природе, но то, что я увидел превзошло все ожидания: первозданное нагромождение исполинских пиков, увитых бугристыми ледяными змеями. Ни единый цветной мазок не смягчал это чёрно-белое полотно. Серое плоское небо укрыло землю, как саван покойника. Под нами простирался вселенский рефрижератор. Мы не летели над ним, мы летели сквозь него, плавно лавируя меж гигантскими скальными пирамидами, укутанными в тяжёлые снежные манто. Ледовые купола под нами были растресканы, как лопающиеся от мороза фрукты на столе у Снежной Королевы.