Итак, они не должны были оставаться там, где были. Если Билль не возвратится, то долг обязывал их идти его искать. Если, наоборот, он к ним вернется, то, без сомнения, они встретят его в том проходе, через который умчался верблюд.
Когда этот вопрос был решен, трое мичманов пустились в путь в глубь континента.
Они двинулись вперед с осторожностью. Колин в этом случае заменил собою осторожного Билля. У молодого англичанина не было такого, как у него, недоверия к «туземцам», а что касается О'Коннора, то он упорно продолжал думать, что опасности большой быть не могло.
— Колин предполагает, — сказал Теренс, — что слышит голоса женщин и детей; наверное, рассказ о жестокостях, которые им приписывают, только россказни моряков. Если недалеко лагерь, пойдемте туда, попросим пристанища. Разве вы ничего не слыхали об арабском гостеприимстве?
— Он прав, — добавил Гарри.
— Вы не знаете того, что я читал и слыхал о них от свидетелей-очевидцев, — продолжал Колин, — не знаете даже того, о чем я могу судить сам. Тсс! Слушайте…
Молодой шотландец остановился. Его товарищи сделали то же самое. Слышны были крики женщин, детей и животных. Это было в то самое время, когда оба шейха спорили из-за Билля; но вслед за этим шумом наступила глубокая тишина; в это время шейхи как раз играли в хельгу.
В эту минуту затишья мичманы продвинулись вперед по оврагу и проползли между холмами, окружавшими лагерь; скрытые ветвями мимозы, они могли видеть все, что происходит в лагере посреди палаток.
Тут они признали вполне справедливым опасение, выраженное Колином. Билль предстал пред ними посреди женщин или, скорее, шайки мегер, которые не знали границ своей ярости.
Трое молодых людей шепотом передавали друг другу свои впечатления. Оставить старого товарища в таких руках было не по-товарищески, все равно что покинуть его на песчаной косе под угрозой утонуть во время прилива; даже хуже, потому, что волны казались менее страшными, чем эти арабские ведьмы.
Но что они могли сделать, вооруженные своими маленькими кортиками, против такого большого количества врагов? У тех у всех были ружья, мечи; было бы безумием попытаться освободить Билля.
А потому следовало предоставить моряка его судьбе. Молодые люди могли только молиться за него и, к сожалению, ничего больше!
Они должны были думать только о том, чтобы расстояние между ними и арабским лагерем стало как можно больше.
Молодые люди стали спешно советоваться. Они согласились с тем, что ничего не выиграют, возвратившись назад, как не выиграют ничего, уклонившись направо или налево. Другой дороги не было, другого решения нельзя было принять, оставалось одно — взобраться на гору, бывшую перед ними, и проползти возможно быстрее по ложбине.
