— Поставь кого-нибудь в караул, — обратился Свинцов к Дворянкину.
— Мошнов, заступай на пост, — вместо ответа приказал лейтенант. — Через четыре часа тебя сменит Бельский. Все! Всем спать!
Рядовой с большой неохотой поднялся с земли, прихватив автомат и, наверняка, проклиная выбор командира. Некоторое время все ворочались с боку на бок, потом все стихло. Только Мошнов неподвижно стоял, прислонившись к могучему стволу вековой сосны. А через некоторое время и у Свинцова стали путаться мысли. Он и сам не заметил, как погрузился в глубокий сон…
Арест отца Васьки многое изменило в их отношениях. Парень очень сильно переживал, ходил сам не свой. За время, прошедшее с того дня, когда его отца забрало НКВД, он сильно изменился: как-то разом повзрослел, стал замкнутее в общении со сверстниками. Ребята тоже его сторонились. Он, его лучший друг, старался выдумать любую причину, чтобы не сталкиваться с ним. И лишь одна Лиза по-прежнему крутилась рядом, не оставляя Ваську в одиночестве, чем разжигала и без того яркое пламя ревности в его сердце…
В тот роковой для Головина день к нему подошел секретарь комсомольской организации и сказал:
— Толя, сегодня состоится комсомольское собрание. Повестка дня — сын «врага народа» Василий Головин.
— А он-то тут при чем?
— Узко мыслишь, Свинцов! — совершенно серьезно ответил секретарь. — Как сын, он не мог не знать, чем занимался его отец. Сам понимаешь, мы не можем оставить этот факт без внимания. Надо сурово спросить с него, как с комсомольца, разобраться, выяснить все обстоятельства… Ты, как активный член комсомольской организации и его лучший друг, должен помочь расставить все точки в этом деле. Короче, выступишь на собрании, так что — готовься!
Секретарь хлопнул напоследок его по плечу и ушел, оставив его в раздумье. Что надо было делать, что говорить и как помочь в прояснении ситуации, он ему не сказал. Впрочем, на месте можно было сориентироваться. А пока он поспешил к Ваське с Лизой.
Они сидели в классе за партой и о чем-то тихо беседовали. Опять ревность кольнула его сердце при виде того, как близко друг к другу они находились, но он переборол себя, понимая, что надо их предупредить о собрании.
— Васька, тебя будут разбирать на собрании! — сообщил он другу.
— Знаю, — угрюмо кивнул тот. — Лиза мне уже рассказала.
— Ко мне подходил Петька Лыков, — подтвердила девушка, — сказал, что надо выступить.
— А ты?
— Я выскажу им свое мнение!
— Ребята, только не лезьте в бутылку! — попросил Толик друзей. — В жизни всякое может случиться. Разберутся, отпустят твоего отца, Васька… Я вас знаю, вы — ребята горячие. Вы все равно никому ничего не докажете, только навредите себе.
