— Ничего себе! — пробормотал он. — Как у них много семьи!
— Наконец-таки, Джордан! — воскликнула тучная седовласая дама, возглавлявшая процессию.
Джордан обернулся, держа на руках Лизу.
— Тетя Дора!
Их окружили. И Джордан с Лизой оказались в тисках тетушкиных отнюдь не хрупких рук. До Евы донесся смех дочери. Пожилой мужчина, завладев рукой Евы, принялся участливо расспрашивать:
— Как прошла поездка? Вам понравилось у нас на Южном Побережье?
— О да. Все замечательно. Все прекрасно.
— Я Эрнест, младший брат Алмы, — продолжал мужчина. — Нас легко запомнить: Алма, Бланш, Камилла, Дора и Эрнест.
Потом имена присутствующих обрушились на нее лавиной:
— Я Доув, внук Камиллы…
— Я Дин, а это Эги, моя жена.
— Эвелин, дочь Алисы.
— Джим Дэвис, муж Дэнис…
Ева уже окончательно потерялась в калейдоскопе новых лиц и даже не пыталась запомнить имена, а просто улыбалась и приветствовала каждого, с нетерпением дожидаясь конца этой бурной сцены.
Когда шум слегка стих, она услышала, как Джордан справляется об Алме.
— Она здесь, — ответила Дора, — но мы решили, лучше ей ждать вас в доме.
— Да-да, конечно. — Джордан поверх толпы устремил взгляд к дому, и Ева тоже повернулась туда.
У дверей, с трудом опираясь на костыль, стояла седая пожилая дама в голубом, с высоким воротом платье. Она улыбалась.
— Бабушка! — воскликнул Джордан, и она бодро помахала ему рукой.
Дора, умудрившись заманить к себе на руки Лизу и прижав ее к своей необъятной груди, возмущенно затараторила:
— Велела же ей не выходить. Господи, она даже не надела свитер. Нет, она сама сведет себя в могилу.
Тут вступилась другая сестра Алмы, Бланш:
— Оставь ее, Дора. Ты же знаешь, она всегда была упрямой.
— Пора бы вести себя поосмотрительней. Знаешь, что доктор сказал…
Но конца фразы Ева не услышала, потому что Джордан, протиснувшись сквозь толпу, схватил ее за руку.
— Пошли, милая, познакомишься с моей бабушкой.
От этих теплых слов, создающих сладостное ощущение близости, у Евы замерло сердце. Пожалуй, до этой минуты она не сознавала, как не хватает ей дружеского повелительного тона, каким он произнес слово «милая».
На секунду их взгляды встретились. А потом она заметила едва уловимое движение его плеч и тотчас поняла, что это значит: уж коль приходится играть, говорил он своим жестом, будем играть на совесть.
А для меня это как раз то, что нужно, решила про себя Ева и растянула губы в голливудской улыбке.
В обнимку они поднялись по широкой каменной лестнице, и тут Джордан выпустил Еву из объятий, собираясь заключить в них Алму.
