Я вновь громко сглатываю, в панике оглядываюсь. Мне чудится, меня окружают безумцы. У всех довольно горят глаза, слышны азартные возгласы. Разбойники громко лупят друг друга по твердым, как дерево, мозолистым ладоням, ставя деньги на кон, на какой пытке сломается очередной рыцарь. Раскрасневшиеся женщины с притворным повизгиванием жадно глядят, как из бедер у обнаженного рыцаря вырывают куски мяса, заливают туда раскаленный свинец. Несчастный воет пронзительным голосом, но это вовсе не мешает им отпускать бесстыдные замечания.
А в уши назойливо стучится:
— ... кисти рук. Еще неплохо отрубать стопы, очень получается наглядно и доходчиво... костер... дыба... оскаленными щипцами рвем нос, затем — щеки и залаем раскаленное олово в... колесование... содрать кожу и... утопить мерзавцев... живьем в землю...
Я позорно сбежал, не смог пробыть до конца. Нет, партизанить — это не для меня. Даже в розовом детстве, когда у карапузов возникают самые дикие мысли кем быть, эта идея не приходила мне в голову. Помню, как под волшебным влиянием Виталия Бианки (ах, тот зеленый четырехтомник!) я хотел было стать лесником, затем меня увлекли далекие огоньки в небе, и я мечтал стать астрономом, повзрослев — врачом. Но партизаном? Уже лет в десять я понял, что терпеть не могу настоящего леса — почва там неровная, и так легко пачкаются обувь с одеждой, сесть негде, заняться нечем. А что самое ужасное — там чертова уйма насекомых. Они ползают по ногам и спине, назойливо жужжат и кровожадно кусаются!
Но никогда я и представить себе не мог, что на двадцать пятом году жизни подамся в партизаны, или, как их еще называют, лесные братья. Братья, ясно делое, всем угнетенным трудящимся. Чему тут удивляться, если вспомнить, что впервые Великая революция, сбросившая оковы и подарившая всем новый свет в окошке, случилась именно во Франции? И, доложу я вам, галлы принялись готовиться к ней заранее!
Итак, полстраны подалось в повстанцы, устраивая опустошительные набеги на органы местной власти и виллы олигархов, что зовутся здесь замками, минируя дороги волчьими ямами и выдвигая задорные политические лозунги на тему свержения существующей власти. В чем причина? Вот уже почти сто лет, как Англия с Францией вцепились друг другу в горло. В битву ввязались почти все окружающие государства. Бургундия с Фландрией бьются за англичан, Шотландия — за французов. Королевства Наварра, Кастилия и Арагон сражаются то на одной, то на другой стороне, а чаще всего — между собой. Немецкие государства благоразумно выжидают. Битвы бушуют на суше и на воде, сходятся огромные армии, та и другая стороны осаждают замки и города.
