—Рассказывай.
—Я не вспоминала об этом много лет, — сказала Карли так тихо, что Мэтту пришлось напрячь слух. — Не знаю, что вдруг случилось… Но сегодня мне почему-то приснилось, что я снова попала туда. Там были… старые железные кровати, которые скрипели при каждом движении. Во сне я услышала, что одна из них заскрипела. — Карли сделала паузу и тяжело вздохнула. — Я так испугалась…
Ее голос дрогнул. Карли не хотела больше плакать. Она снова прижала кулак ко рту и посмотрела на Мэтта с вызовом. Но, как она ни храбрилась, слезы вновь потекли по ее щекам.
Эти слезы разрывали ему сердце.
Мэтт наклонился, не дав Карли опомниться, взял ее на руки, как маленькую, сел в кресло и посадил ее к себе на колени. Карли обвила руками его шею, уткнулась лицом в плечо и плакала в его объятиях, пока не кончились слезы. Он не говорил ничего, только обнимал, слушал ее всхлипывания и был рядом. Долгие годы действуя методом проб и ошибок, Мэтт убедился, что ничего другого в таких случаях не требуется.
Наконец Карли выплакалась и затихла в его объятиях. Она все еще судорожно дышала — Мэтт чувствовал, как вздымалась и опадала ее грудь, — но рыдания прекратились.
— Ну что, полегчало? — спросил он, отведя волосы от уха Карли.
Упругие пряди обвились вокруг его пальцев, щека коснулась его щеки. Кожа Карли была влажной, шелковистой и слегка отдавала знакомым запахом «Ирландской весны». Мэтт понял, что, принимая душ, она воспользовалась его мылом.
Карли кивнула.
—Я чувствую себя дурой, — тихо сказала она, все еще пряча от него лицо. — Я никогда не плачу. Точнее, не часто.
—Знаю. — Пальцы Мэтта перебирали ее волосы.
—Лучше бы ты оставил меня одну. Я бы быстро пришла в себя.
—Знаю.
—Это ты виноват. Ты единственный человек, при котором я всегда плачу. Ты так на меня действуешь.
—Рад служить.
Карли прерывисто вздохнула, выпрямилась и посмотрела на него.
—Не верю. — Она вытерла мокрые щеки ладонями.
—Чему?
Мэтт так устал, что разговаривать ему не хотелось. Карли сидела у него на коленях, и он обнимал ее за талию. Она была нежной, теплой, очень женственной, и Мэтт явственно ощущал прикосновение ее ягодиц к своим бедрам. Стоило ей пошевелиться, как это ощущение усиливалось. Что было ему очень приятно, но Карли знать об этом не следовало.
— Тебе. Себе. Всему этому, — она жестом обвела кресло и их обоих. Потом снова шмыгнула носом и тяжело вздохнула. Мэтт улыбнулся, вспомнив, какой бесстрашной она была в детстве. Следившая за ним Карли напряглась и нахмурилась.
