– Ни разу, – ответила Мегги. – Моя сестра изредка переписывается с ним. Я попрошу ее упомянуть о вас в следующем письме, миссис Суини. Посмотрим, может быть, память у него окажется лучше, чем его юношеские незрелые вкусы.
Кристина Суини покачала головой.
– Пятьдесят пять лет, – сказала она с задумчивой улыбкой, – прошло с той поры, как я покинула Голуэй ради Дублина и ради Майкла. Пятьдесят пять…
Мысли о прошедших годах приносили ей ощущение отрадной печали – что-то похожее бывает, когда смотришь на корабль, уходящий из порта в открытое море. Она до сих пор тосковала по мужу, хотя тот ушел из жизни уже более десяти лет назад.
Машинально положив руку на рукав Рогана – жест, который показался Мегги необыкновенно трогательным, – миссис Суини спросила:
– А Шарон.., она, кажется, вышла замуж за владельца отеля? Я не ошибаюсь?
– Да, и овдовела восемь лет назад.
– Почти тогда же, когда и я. Очень сожалею. Но в утешение у нее осталась дочь?
– Моя мать. Не знаю, правда, была ли она утешением.
К привкусу горечи примешался великолепный вкус форели, кусок которой Мегги как раз положила в рот. И то, и другое она смыла глотком вина.
– Мы несколько лет писали друг другу после того, как Шарон вышла замуж, – вспоминала миссис Суини. – Она очень гордилась своей девочкой. Ее имя.., постойте… Мейв, верно?
– Да.
Мегги попыталась представить свою мать в облике девочки, но у нее ничего не получилось.
– Шарон говорила, что у дочери были золотистые волосы, – продолжила миссис Суини. – Удивительного оттенка. И темперамент маленькой дьяволицы. Но зато ангельский голос.
Мегги чуть не подавилась рыбой.
– Ангельский голос? У моей матери?
– О да. Шарон писала, что все кругом в восторге, а сама девочка хочет стать певицей. По-моему, она и была какое-то время… – Кристина задумалась, припоминая. – Да, конечно. Она выступала в Горте, Шарон присылала мне вырезки из газет. Но сама я никогда ее не слышала. Это было тоже уже лет тридцать тому назад. Она больше не поет?
– Нет.
Мегги едва не вскрикнула от удивления. Она никогда не слышала, чтобы мать раскрывала рот, иначе чем для того, чтобы пожаловаться или выбранить кого-то. Певица? Почти профессиональная, с ангельским голосом? Боже, уж не говорят ли они о разных людях? Миссис Суини, кажется, что-то еще произносит? Что-то очень вежливое.
– Воображаю, как она была счастлива, что воспитала таких дочерей!
Счастлива? Воспитала? Нет, ее воспитывала, если это можно так назвать, совсем другая женщина. Другая Мейв Фини Конкеннан.
